Роберт Говард - Джентельмен с Медвежьей речки
Но поскольку мой характер отличают доброта и благородство, я стараюсь держать себя в руках. Замечу лишь, что не будь я добродушен, как ягненок, то с удовольствием пнул бы тебя как следует в задницу. Вот так!.. — И я показал, как именно.
— О-о-о! — взвыл он и, пролетев по воздуху, ткнулся носом в лужу. — Я натравлю на тебя шерифа! — кричал он, размахивая кулаком и размазывая по лицу грязь пополам со слезами. Покидая вместе с пленником поляну, я услышал, как, приступая к освобождению сородичей, старик Уоррен затянул гимн, воспевающий месть и ненависть. Блэнтон попытался было что-то сказать, но я ответил, что не расположен к пустой болтовне и что чем чаще он будет разевать рот, тем охотнее я сверну ему шею. Меня терзали воспоминания о последней встрече с Глорией Макгроу — я-то бахвалился, будто найду себе городскую красотку, а вместо невесты везу на Медвежью, речку завалящего женишка для сестрицы.
«Наверняка мои милые родственнички затеяли какую-то дьявольскую игру, чтобы помешать осуществлению моих супружеских планов, — мрачно думал я про себя. — Похоже, я так никогда и не займусь личными делами.»
Капитан Кидд с двойной ношей одолел сотню миль между горами Мецквитал и Медвежьей речкой к полудню следующего дня. При этом мы обошлись без еды, питья и сна. А кто сомневается в правдивости моих слов, пусть лучше попридержит язык. Своим кулаком я убедил уже девятнадцать сомневающихся, а надо будет — поговорю и с двадцатым. С чувством исполненного долга я вошел в родной дом и швырнул Дика Блэнтона на пол к ногам Элеоноры. Сестрица посмотрела на меня так, точно свалился с луны.
— Никогда не пойму, что ты нашла в этом койоте, — заявил я ей. — Но все равно — получай. Можешь выходить за него хоть сию же минуту.
А она и отвечает: — Ты что, напился или перегрелся на солнышке? Чтобы я вышла замуж за этого бездельника, пропойцу и транжира? Еще и недели не прошло, как я поганой метлой, выгнала его из нашего дома.
— Так он тебя не опозорил? — Я уже ничего не соображал.
— Он? Меня?! Да я сама могу ославить его на всю Медвежью речку! — ответила мне сестрица.
Я повернулся к Дику Блэнтону. Гнев пропал — его сменило сожаление.
— Скажи мне, — мягко произнес я. — Скажи мне, почему ты хвастал в Ручье Гризли, будто подцепил Элеонору Элкинс?
— Я хотел скрыть от парней, что мне дали от ворот поворот, — насупившись, ответил он. — Мы, Блэнтоны, очень гордые. Я и жениться-то на ней хотел лишь потому, что отец выделил мне ферму и надо было обзаводиться хозяйством.
Женитьба на девушке из рода Элкинсов — дело со всех сторон выгодное: не надо тратиться на батраков, на покупку мулов, на…
У Дика Блэнтона не должно быть ко мне никаких претензий. Вряд ли он добрался бы до своего приобретения в целости — уж больно нрав у моего папаши с братьями горяч, — но, по счастью, они в тот день были на охоте. Я же, в отличие от них, славлюсь на всю округу добродушием. Несмотря на все несчастья, которые причинил мне Дик Блэнтон, я сумел остаться в рамках приличий. Я не сделал ему ничего плохого, разве что проводил миль пять-шесть по тропе в Рваное Ухо, а на прощание от души лягнул в тощую задницу.
Глава 7. Здравствуй, дядюшка Исайя!
Проводив Дика Блэнтона, я повернул обратно. По мере приближения к тому месту, где от общей тропы отходит дорожка к дому Макгроу, я все сильнее начинал волноваться. Если уж кого мне и не хотелось видеть в ту минуту, так это Глорию. Я уже прошел мимо и едва успел вздохнуть с облегчением, как услышал конский топот. Я быстро оглянулся и увидел Глорию, выезжающую на тропу. Я нырнул в кусты, а она — черт бы ее побрал! — пришпорила лошадь и свернула за мной следом. Под ней была небольшая быстроногая лошадка, но поскольку в нашей скачке лидировал я, то сразу нацелился на густые заросли, сквозь которые верхом ей ну нипочем не продраться! То и дело оглядываясь, я неустанно наддавал ходу, как вдруг — бамц! — налетел, головой на низко свесившуюся ветку дуба, да так лихо, что чуть мозги в стороны не брызнули!
Когда головокружение прекратилось и деревья увернулись на свои места, я обнаружил, что сижу на земле, а передо мной на своей лошадке восседает и смотрит на меня сверху вниз Глория Макгроу.
— В чем дело, Брекенридж? — насмешливо спросила она. — Зачем от меня убегать? Неужели такая страшная?
— Я от тебя не убегал, — проворчал я, глядя на нее горящими глазами. — Я и понятия не имел, что ты где-то неподалеку. Просто увидел в кустах нашего бычка и хотел его поймать, но ты его спугнула, и он удрал.
Я поднялся и шляпой начал отряхивать пыль с одежды. А Глория и говорит:
— Я тут о тебе много чего понаслушалась, Брекенридж. Похоже, ты становишься знаменитостью.
— Хм-м-м, — подозрительно промычал я.
— Кстати, Брекенридж, — она сузила глаза и слегка нагнулась ко мне с седла. — Где та прелестная горожанка, которую ты поклялся привезти на Медвежью речку своей невестой?
— Мы еще не назначили день помолвки, — пробормотал я, отведя глаза в сторону.
— Она хотя бы стройная? — продолжала пытку Глория.
— Стройная, — отвечаю, — как кувшин для воды. На Медвежьей речке ей никто и в подметки не годится.
— А откуда она?
— Из Бизоньего Хвоста, — я сказал первое пришедшее на ум название поселка.
— А как ее зовут, Брекенридж? — спрашивает тогда Глория, а у меня под прицелом ее глаз, как на грех, все имена повыскакивали из головы.
В отчаянных попытках вспомнить хоть какое-то имя, я переминался с ноги на ногу и встряхивал головой. Глория громко рассмеялась.
— Вот так влюбленный! — веселилась она. — Забыл имя девушки, которую намерен взять в жены. А ты ведь хочешь взять ее в жены, правда, Брекенридж?
— Да, хочу! — прорычал я. — Думай что угодно, но у меня есть девушка в том поселке, и сейчас же отправлюсь за ней. Вот только оседлаю коня. Что вы на это скажете, мисс Красотка?
— Скажу, что ты самый большой лгунишка на всей Медвежьей речке, — ответила она с насмешливой улыбочкой, повернула лошадку и поехала, прочь, оставив меня одного сгорать от бессильной ярости. — Передай от меня наилучшие пожелания своей возлюбленной из Бизоньего Хвоста, — крикнула она через плечо, — если, конечно, вспомнишь ее имя!
Я ничего не ответил. У меня просто язык отнялся. Я отдал бы все на свете, лишь бы Глория сделалась мужчиной хотя бы на пять минут! Она уже совсем скрылась из виду, а все никак не мог сосредоточить взгляд на одном предмете, гораздо хуже мне удавалось членораздельно говорить, еще меньше — здраво рассуждать. Наконец исторг из груди рычание дикого зверя и, отломав от дерева сук толщиной с ногу, принялся в припадке бешенства выкашивать им кусты и обивать кору с деревьев. К тому времени, как я чуть подостыл, заросли выглядели так, словно по ним прошелся торнадо. Но в душе у меня немного улеглось, и я помчался домой, кляня на чем свет стоит голубые глазки, женское непостоянство и спесивый нрав. Я направился прямиком к загону. Выйдя на поляну, я обратил внимание на доносящийся из нашего дома дикий рев, напоминающий мычание сексуально озабоченного быка. В следующий миг из дома вылетели мои братцы — Гарфильд, Бакнер, Джон и Билл — и очертя голову помчались к лесу. Я сразу подумал, что у папаши, должно быть, опять разыгрался ревматизм: в минуты приступа он становится таким раздражительным, просто беда, Но я все равно вошел в загон, и оседлал Капитана Кидда. Я был решительно настроен, исполнить все, о чем говорил Глории. Конечно, у меня не могло быть девушки в Бизоньем Хвосте, но — черт побери! — что мешает мне ее там завести? Решено! Поеду в Бизоний Хвост и добуду себе невесту, даже если для этого придется разнести целый поселок!
