Макс Брэнд - Бандит с Черных Гор
— А вот в облаке пыли проскакал Стив Гатри! — воскликнул доктор. — Похоже, он примчался издалека и всю дорогу несся словно очумелый. Наверняка он загнал свою кобылу!
— Стив в городе?
— И наверняка привез новости!
— Конечно. Конь вернулся на ранчо без седока, а он скачет в город, болтая неизвестно что…
— А вон там уже собралась целая толпа, — продолжил доктор, заканчивая перевязку. — И шериф с молодым Гатри в центре этой толпы!
Гул кучки людей, собравшихся на улице, перекрывал мощный шерифов голос:
— Эй, доктор Морган, Морроу все еще у вас в комнате?
— Да, здесь! — крикнул доктор и спросил, обернувшись к пациенту: — Так хорошо, сынок, не мешает?
— Отлично, — ответил Дюк, медленно поднимаясь со стула и разминая руки и ноги.
Тут на лестнице раздался громкий топот, и в открытую дверь он увидел шерифа, поднимающегося по лестнице с ужасным выражением на лице. Будь обстоятельства иными, Дюк не стал бы задаваться вопросами и ничего бы не пытался предпринять, пока ситуация не прояснится, но теперь страшные сомнения охватили его. Заметив, что за шерифом поспешает еще добрая дюжина вооруженных людей, он бросился к дверям докторовой комнаты и столкнулся лицом к лицу с Томом Аньеном.
Увидев безумное лицо и сверкающие строгие глаза, Дюк понял, что его ожидает опасность, и притом очень серьезная.
— Дюк, — произнес шериф, — вы должны следовать за мной. Идите…
Произнося эти слова, он взялся за револьвер и вытащил его из кобуры, но Дюк не стал стрелять. Он просто ударил. Правый кулак опустился прямо в лицо Тома Аньена. Шериф отшатнулся, ударился о перила и обрушился с лестницы вместе с ними и следовавшими по пятам гражданами. Вслед за ними, словно костяшки домино, покатились другие, вооруженные и просто любопытные жители города, спешившие продемонстрировать свое рвение во время ареста человека, от которого все они страстно желали избавиться.
Этот удар вывел из строя Тома Аньена, но внезапно с разных сторон подскочили люди с револьверами в руках. Дюк захлопнул дверь и запер ее на ключ в тот самый миг, когда плечи преследователей в первый раз с силой налегли на нее. Тогда он демонстративно выстрелил в верхнюю филенку, желая отогнать от нее ретивых граждан. И в самом деле, в ответ на его выстрел из коридора грянул хор голосов, полных негодования, выкрикивающих грязные ругательства. Но попытки высадить дверь прекратились.
На ругань Дюк внимания не обращал. Он вовремя обернулся, чтобы заметить доброго доктора, вытаскивающего из-под матраца здоровенный револьвер.
— Бросьте, доктор! — крикнул Дюк страшным голосом.
Доктор бросил револьвер и, ужасно взволновавшись, повернулся к своему пациенту:
— Вы мерзкая, испорченная крыса!
Дюк с любопытством посмотрел на него. Да, именно так все добропорядочные граждане Хвилер-Сити относились к нему. Следовательно, все они были готовы незамедлительно вонзить зубы в его тело, воспользовавшись первым попавшимся поводом. Вот, пожалуйста: доктор, который только что заботливо перевязывал его раны, мгновенно превратился в озлобленного человечка, исполненного гнева и презрения, готового чуть ли не с голыми руками броситься на Дюка, вооруженного кольтом. И не только любопытство, но и сожаление можно было прочитать во взгляде Дюка.
— Стойте спокойно и не дергайтесь, — предупредил он доктора. — А я послушаю, что там против меня замышляют.
— Дюк! — раздался в коридоре громкий голос шерифа. — Вы в наших руках, так что спокойно выходите и сдавайтесь!
— Я хочу слышать, в чем вы обвиняете меня, — ответил Дюк. — Шериф, в чем я провинился на этот раз?
— Вы убили Билла Гатри и ограбили его! — крикнул шериф.
— Это ложь, чудовищная ложь!
— Сюда прискакал Стив и рассказал, что он видел собственными глазами. Он нашел своего дядю мертвым на дороге, ведущей в город. Бумажника при нем не было. Дюк, теперь вы не проведете нас, как в прошлый раз! Дюк, открывайте дверь и сдавайтесь! Или, может, вы хотите, чтобы мы заморили вас голодом, как крысу?
— У меня за спиной стоит симпатичный толстячок, который составит мне компанию, пока я буду подыхать от голода, — рассмеялся Дюк. — Делайте что угодно, но я не открою дверь.
Раздался рев множества глоток.
— Ребята, не обращайте на меня внимания, действуйте! — выкрикнул сердито доктор. — Да я готов десять раз умереть, лишь бы точно знать, что этот бешеный шакал предстанет перед судом!
Снаружи послышался одобрительный гул.
— Наш старый добрый доктор! — воскликнул шериф. — Если с вас хоть волос упадет, мы этого парнишку разрежем на мелкие кусочки, будьте покойны!
И опять снаружи раздался гул одобрения.
— Погодите немного! — крикнул Дюк. — Что свидетельствует против меня, кроме слов Стива Гатри? Ведь он только предполагает, что все произошло именно так.
— Вы не сдаетесь нам! — это заорал сам Стив Гатри. — И это более чем достаточное доказательство!
— Да, да, это и есть самое настоящее доказательство! — загудели голоса в коридоре и на улице. — Сдавайтесь, Дюк! Вы все равно проиграли!
— Мне некуда торопиться, — холодно ответил Дюк. — Мне надо поразмыслить немного над всем этим. Но имейте в виду, я внимательно слежу за дверью!
Он махнул револьвером в сторону доктора:
— В этой сумке ваши инструменты?
— Да, и что же? Вам, подлецу, потребовался скальпель, чтобы перерезать мне горло? Да?
— Возьмите их. Может, они еще потребуются сегодня. Поднимитесь на подоконник. Оттуда спуститесь на крышу веранды, а с нее уж как-нибудь спрыгните на землю.
— Вы это серьезно? Вы отпускаете меня на свободу, Дюк? — не поверил доктор.
— Похоже, именно этого я от вас и добиваюсь. Ступайте, мне надо побыть одному.
Доктор был страшно удивлен, однако собрал инструменты и приблизился к окну.
— Может быть, я составил неверное мнение о вас, сынок, — сказал он. — Я был совершенно уверен в том, что вы будете держать меня здесь как заложника. Но, ради Бога, умоляю вас, Дюк, скажите мне правду! Это вы совершили подлое убийство или же вы невиновны?
— Я невиновен, — ответил Дюк.
— Боже мой, я уже почти верю вам! Тогда сдайтесь, сынок, сдайтесь! Закон никогда не ошибается! Если вы не виноваты, он защитит вас. У меня есть деньги, и мы наймем хорошего адвоката, он будет у вас, я обещаю! Я прямо так и вижу…
— Может, некоторые люди и находятся под покровительством закона, — прервал его Дюк, — но мне в Хвилер-Сити нечего ожидать праведного суда. Здесь пытались повесить меня за убийство Мартина. Сейчас меня обвиняют в том, что я застрелил немощного старика, который нанял меня на службу телохранителем! Есть в этом хоть доля здравого смысла, а, доктор? Разве хоть раз за всю свою жизнь я связывался с человеком, у которого не было ни одного шанса победить меня? Хоть раз в жизни я ударил хоть одного старика? Был ли хоть один случай, когда я выхватывал револьвер, лишив противника возможности сделать то же самое в то же время?
