Джордж Гилман - Десять тысяч американских долларов
Он отказался от дальнейших поисков и подошел к Эджу. Ростом он уступал американцу, но ружье напарника компенсировало это неравенство с лихвой.
— Итак, сеньор не доверяет банкам. — Он отчетливо выговаривал каждое слово. — Где же, в таком случае, храните свои деньги?
— Я страж порядка, а не бандит, — ухмыльнулся Эдж. — И денег у меня не бывает.
Тыльной стороной ладони мексиканец хлестнул его по скуле. Эдж только моргнул.
— Вы не так умны, как казалось. Наверное, вам придется умереть. Может быть, это будет легкая смерть, а может быть, не очень. Если вы сейчас поумнеете, мы сделаем все очень быстро и безболезненно. — Грязным пальцем он ткнул Эджа за ухом. — Получить пулю сюда — удовольствие по сравнение с тем, когда получишь ее… — его кулак врезался в живот Эджа, сюда! Эдж задохнулся от боли, но не издал ни звука. А мексиканец стал растирать кулак, отбитый об его брюшину, твердую, как доска. Второй, тем временем, краем глаза оглядывал помещение и его лицо внезапно расцвело от улыбки.
— Хуан… — Движением сигары он указал на широкий и высокий шкаф. Первый бандит раздраженно отмахнулся и перевел взгляд на Эджа, но увидел, что у того угрожающе сузились глаза.
— Ты прав. Я думаю, мы нашли их. — Он взобрался на стул и заглянул на верх шкафа. Крик радости вырвался у него при виде денег, аккуратно собранных в толстую стопу. — Какой образцовый, богатенький страж порядка, — сказал он, соскребывая деньги с пыльной доски. — Когда я устану от тягот разбойничьей жизни, нужно будет подумать о работе шерифом в городке гринго.
Даже две с половиной тысячи долларов не стоили того, чтобы из-за них умирать. Но Джимми умер именно из-за двух тысяч, а смерть брата заставляла Эджа смотреть на это другими глазами. Умирать было не обязательно, но рисковать непременно. — Чем, ребята, вы занимаетесь? — раздался властный голос с улицы. Вопрос был задан на том диалекте, который Эдж усвоил от отца.
— Мы выяснили, что у шерифа был собственный банк, поспешно ответил Хуан.
— Выходите.
Второй бандит бросил сигару, раздавил ее носком сапога и ружьем подтолкнул Эджа к выходу.
— Ты слышал, что сказал сам Эль Матадор? Пошевеливайся, скотина!
— А я-то думал, вы меня разыгрываете, — спокойно сказал Эдж.
— Не болтай, ублюдок!
Глава 3
Бандиты стояли полукругом перед шерифской конторой. В центре лежал труп Нормана Чейза. Посередине улицы лежало тело девицы из заведения Рокки. Над мертвым банкиром стояли Эль Матадор и Торрес. У ног каждого из них стояли плотно набитые мешки.
Эдж предстал перед всей компанией в сопровождении конвоиров. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что произошло. Но к главарю он присмотрелся внимательней, чтобы удостовериться, что перед ним не ребенок. На его темном лице он распознал черты, которые были присущи ему самому, и понял, что основой характера коротышки было стремление к насилию.
Матадор тоже почувствовал, что встретил человека, похожего на него и, казалось, был этим немного смущен. Он перевел взгляд на Хуана.
— Сколько вы нашли?
Эдж смотрел поверх голов — не появится ли какой-нибудь вариант возмездия. Он не рассчитывал на это, напротив, подобный оборот был бы для него нежелательным, потому что при появлении даже ничтожной угрозы, бандиты попытались бы убить шерифа. Но он был готов отреагировать раньше всех.
— Сотни долларов. Или даже тысячу. — Хуан гордо вытащил из-за пазухи пригоршню банкнот.
При виде денег Матадор посмотрел на Эджа с оттенком уважения и спросил по-английски:
— Вы здешний шериф?
— Я — не шериф, — ответил Эдж по-испански, чем вызвал удивление Матадора. — Кое-кто убил шерифа. Я прикончил убийцу и город предложил мне эту работу.
— Эти деньги — жалование?
— Нет.
Краткий ответ не понравился главарю, но он лишь пожал плечами.
— Собственно, какая разница, как вы собрали эти деньги. Главное, что они попали ко мне. У денег не бывает постоянного хозяина.
Эдж не ответил, и это опять не понравилось Эль Матадору. Он раскрыл мешок у своих ног и показал Хуану, что ему следует делать. Пока Хуан исполнял приказ, почти все бандиты переминались, провожая взглядом банкноты, но двое или трое сосредоточили внимание на тихой улочке. Она была слишком тихой — это предвещало опасность и заставляло их нервничать.
Эдж наблюдал, как в безветренном воздухе порхают, падая в мешок, старые, истертые, принадлежащие ему банкноты. Высыпав деньги, Хуан попятился, ожидая похвалы. Но Матадор просто махнул и принялся завязывать мешок. А Эдж скользил взглядом по фигуре Хуана, соображая, куда тот мог спрятать объемистую пачку в пятьсот долларов, которые были перевязаны бечевкой и лежали отдельно, потому что Эдж получил их, расправившись с убийцей брата. Он решил, что деньги должны быть в складках свободной рубашки Хуана.
Между тем Эль Матадор осмотрелся и прокричал с акцентом, но достаточно внятно:
— Жители Писвилла! Мы получили, что хотели и уходим. Шерифа уводим с собой. Если раздастся хоть один выстрел, то мы отправим его на тот свет. Затем подожжем каждый дом и заберем с собой всех женщин. После того, как они будут изнасилованы, каждую мы разрежем на кусочки. Решайте, стоит ли этих неприятностей жизнь нескольких вшивых мексиканских бандитов.
Разбойники, понимавшие английский, рассмеялись, показывая, что оскорбления вожака их не задевают.
— Давайте лошадей, — приказал Матадор по-испански и из-за заведения Рокки два человека вывели скакунов. Все вскочили на них и мигом разобрались на группки, способные противостоять любым неожиданностям.
Для Эджа лошади не нашлось. Матадор устроился в седле, поставил перед собой мешок, как и Торрес, и крикнул:
— Шериф, становись перед колонной!
Эдж вздохнул и вышел на середину улицы. Матадор направил на него мушкетон.
— Шагай вперед и учти — это ружье не новое, но осечек у него не бывает. Если нам помешают, оно отстрелит тебе голову одним зарядом. А если ты попробуешь убежать, я возьму ниже, и тогда ты умрешь не сразу.
Эдж пошел. Матадор держался за ним на расстоянии десяти ярдов, сдерживая лошадь. Его люди держались еще дальше, ощупывая взглядами каждый дом, каждое окно. Город казался вымершим. Сзади медленно оседала поднятая пыль.
Внезапно в пыли показался чей-то силуэт. У бандита, замыкавшего цепочку, дрожащий от волнения палец нажал курок.
Выстрел, казалось, всколыхнул все пространство над городом. Эдж напрягся в ожидании обещанного заряда из мушкетона. Но тут же у стрелявшего вырвался нервный смешок, — посреди улицы громадная белая собака распласталась, уткнувшись мордой в кровавую массу мозгов, вытекших на этом месте из разрубленной головы Нормана Чейза.
