Дороти Лаудэн - Что такое любовь?
Хорес принялся перебирать свои квитанции.
— Она была неполной? Не может быть, я бы это заметил, — бормотал он, ища нужный документ. — А, вот он. — Хорес внимательно прочел бумагу и покачал головой. — По документам все поступило полностью. Глаза Салли сузились.
— В последние дни мистер Хазен делал дополнительный заказ? Он посылал телеграфом требование?
Почтовый служащий взглянул на Салли снизу вверх от своего письменного стола.
— Салли, ты же знаешь, что существует понятие почтовой тайны, и я не имею права разглашать такие сведения. К сожалению, я не могу тебе ответить.
Салли подступил к телеграфисту ближе.
— Хорес, ведь ты наверняка следишь за тем, чтобы Майра в ее положении хорошо питалась, так или нет?
— Конечно, — подтвердил Хорес— Здоровое и регулярное питание для нее сейчас очень важно, так сказала доктор Майк.
— А ты можешь себе представить, — продолжал Салли, — что и среди шайонов есть беременные женщины? И они неделями голодают.
Лицо телеграфиста, и без того длинное, вытянулось еще больше. Пальцы его беспокойно забегали по краю стола.
— Ну ладно, мистер Хазен действительно отправлял в Вашингтон телеграмму. Но там ничего не говорилось о дополнительном продовольствии, — тихо сказал он.
— Спасибо, Хорес, большего от тебя и не требуется, — поблагодарил Салли, однако в голосе его не слышалось ни малейшего облегчения.
Он вышел из тесного помещения почты.
В салуне был такой воздух, что хоть топор вешай. Густые клубы дыма вместе с алкогольными испарениями плавали низко над столами. В углу за стаканчиком виски сидел мистер Хазен.
Салли энергичными шагами направился прямо к нему.
— Мне нужно с вами поговорить.
Представитель правительства поднял на него мутный взгляд.
— А, мистер Салли. Я рад, что мы с вами так часто встречаемся.
— Где продовольствие, которое вы заказали? — без обиняков приступил к делу Салли.
Хазен сделал удивленное лицо.
— Разве оно не поступило? Ну, на этих мясников действительно ни в чем нельзя положиться. Сейчас же отправлю телеграмму в Канзас.
— Но вы даже не заказывали никакого продовольствия! — Салли повысил голос— Терпение шайонов перед лицом надвигающейся зимы небеспредельно, Хазен, кстати, и мое тоже.
Тут правительственный чиновник поднялся из-за стола и угрожающе взглянул на своего собеседника.
— Хотел бы вас предостеречь, мистер Салли, вы превышаете свои полномочия. Ваше дело контролировать не меня, а индейцев. Не знаю, что вы имели в виду, говоря о терпении шайонов, но армия быстро прибудет на место, если понадобится укрепить их в этом терпении.
— Так вот к чему вы стремитесь! — Салли подступил к Хазену на шаг ближе. — Вы преднамеренно толкаете индейцев на путь войны, чтобы армия затем могла их истребить.
— А вы, кажется, до сих пор не усвоили, на кого вы, собственно, работаете? — парировал Хазен. — Вы состоите на службе у американского правительства и от него получаете жалованье!
— Я состою на службе только у справедливости, — ответил на это Салли. — И теперь я хочу знать, где продовольствие.
Хазен некоторое время молча созерцал Салли. Лицо его походило на каменную маску.
— Его нет, — сказал он наконец. — Я нашел на него покупателя, который заплатил Вашингтону хорошую цену. И это справедливо, поскольку правительство вынуждено платить жалованье таким уполномоченным, как вы.
— Правительство уполномочило меня осуществлять посредничество между ним и индейцами. Сюда же входит защита прав шайонов, — сказал Салли. — И в этом мне никто не может воспрепятствовать.
С этими словами он повернулся и вышел из салуна. После этого он решительно направился к магазину.
— Лорен, это вы купили у Хазена продукты? — спросил он, едва переступив порог.
Лавочник с невинным видом пожал плечами.
— Он сказал, что у него лишнее. Дескать, по недосмотру прислали двойную поставку.
— Вы знали, что продовольствие предназначено для шайонов, — жестко сказал Салли.
— Откуда мне было знать? — На лице Лорена было смешанное выражение досады и недоумения. — И вообще, что это за допрос? Меня не в чем заподозрить. Я приобрел эту партию совершенно законным путем.
— Но сперва Хазен украл эти продукты у индейцев! — подчеркнул Салли.
— Почем я знаю, где он их взял? Что касается меня, то я за товар заплатил, — продолжал открещиваться лавочник. — И кроме того, теперь уже ничего не изменишь. Большая часть товара продана. Если бы эти продукты не приобрел я, нашелся бы другой покупатель.
— Если бы вы их не купили, они попали бы по назначению, то есть к шайонам, — вынес свой приговор Салли. И, не добавив больше ни слова, выбежал из магазина.
Немного спустя он постучался в дверь кабинета доктора Майк и вошел.
— Ты не поверишь, что случилось, — взволнованно начал он, не тратя времени на приветствие. — Продовольствие, которое было предназначено индейцам, Хазен продал Лорену.
— Что? Быть того не может! — не поверила Микаэла. — Но если это так, ты должен написать об этом донесение, пусть даже Хазен— твой начальник. К тому же в Вашингтоне должны знать и о поставках алкоголя.
Салли бросил на нее угрюмый взгляд.
— Если бы я был уверен, что правительству желательны такого рода донесения.
В этот момент в дверь кабинета опять постучали, и вошел Хорес. Он огляделся ищущим взглядом.
— А, Салли, ты-то мне и нужен. Тебе тут телеграмма. И он протянул Салли лист бумаги.
Салли пробежал глазами сообщение и бросил лист на стол перед Микаэлой.
— Вот, полюбуйся! — Он негодующе скрестил руки. Хорес ничего не мог понять.
— Но… но ведь там же хорошая весть, разве нет? Доктор Майк взяла бумагу со стола и прочла: «Мы весьма довольны Вашей плодотворной деятельностью под руководством суперинтенданта Хазена. Можете рассчитывать на мою полную поддержку. Подписано: Улисс С. Грант, Президент Соединенных Штатов». Микаэла подняла голову:
— Что это значит?
— Это значит, что меня обманули, причем с самого начала. — Взгляд Салли посуровел. — Правительству вовсе не нужен уполномоченный, который действительно печется об интересах индейцев. Для людей Гранта я не более чем прикрытие. На самом деле они ждут от меня только одного: чтобы я заключал для них прибыльные сделки наподобие этой, с Лореном Бреем.
Почтовый служащий побледнел.
— Салли, доктор Майк, вы знаете, я связан почтовой тайной, — осторожно начал он. — Но поскольку такой случай, я, пожалуй, могу вам сказать, что мистер Хазен посылал в Вашингтон телеграмму, которая состояла почти из одних только цифр. Я тогда не вник в их смысл, да это и не мое дело. Но теперь я понимаю, что речь там могла идти о ценах и количествах.
