Уилл Генри - Золото Маккены
— Я тоже, — выразительно вздохнул Маккенна.
— Я пришёл из-за Зайбера. Он лежит в больнице в Прескотте со своей увечной ногой — той, что апачи давным-давно прострелили ему в Сан-Карлосе.
— Она так и не зажила, — прокомментировал Маккенна. — Плохо дело. Видно, теперь и не заживёт.
— Индейский свинец, — сказал Колл, — никогда хорошо не заживает.
Маккенна никак не отреагировал на это замечание и спросил Колла, понял ли тот, что ему, Маккенне, предстоит возглавить партию белых людей во время поездки. Колл пожал плечами и обезоруживающе осклабился, что делал всегда в ответ на всё, и Маккенна принял это как знак согласия. Затем он рассказал ему о девушке по фамилии Стэнтон, на что, к его удивлению, Колл ответил, будто Беш уже рассказал ему об убийствах на ранчо и о том, что похищенную девушку держат в качестве заложницы.
— Можно сказать, — улыбнулся он, — что свидание с ней здесь попадает в ту же категорию, что и встреча с только что убитым яки и Бешем, в кустах под Хила-Сити. Это не совсем то место, где вы стали бы искать воспитанную молодую девушку своего рода-племени, Выражаясь иначе, мне ясно, что нам следует либо поднять бунт, освобождая тебя и её, прямо здесь же, либо отправиться в Сно-Та-Хэй на условиях Пелона. Что до бунта, мы не можем рассчитывать на Вэчела и Деплена, мне кажется, затеять что-либо сейчас будет самоубийством.
— Я думаю так же, — сказал Глен Маккенна. — Значит, решено? Будем голосовать за путешествие?
— Да.
Маккенна поглядел на Бена Колла, размышляя, какие из его доводов были подсказаны здравым смыслом, какие — знанием разбойников-ренегадо, а какие — известной алчностью белого человека и интересом к прославленному богатству Затерянных Копей Адамса. Он подумал было выспросить его напрямик, потом решил, что место и время этому не соответствуют. Поэтому он кивнул в ответ на Коллово «да», обернулся к Пелону и сказал: «Ладно, хефе, моя партия готова». И именно в этот миг начались разногласия во мнениях.
— Хорошо, — сказал предводитель разбойников, — вы сядете по ту сторону костра, мы останемся здесь. — Он махнул своим людям, сделав знак присоединиться к нему. Молча они повиновались. Старая Малипаи и Сэлли также подтянулись поближе. Люпе, толстуха-пленница из племени пима, тупо сидела на скале отдельно. Целый день, проведённый ею с Сэлли в дьявольском зное холмов, едва не убил её, и сил у неё осталось всего на одно дыхание. Девушка по фамилии Стэнтон, едва Малипаи оставила её, заколебалась. Заметив это, Маккенна быстро прошёл к ней и взял за руку.
— Пошли, — сказал он. — Ты слышала, что сказал эль хефе. Он сказал, что наша сторона усаживается здесь.
Пелон сразу же выступил вперёд.
— Постой, — вмешался он. — Я вовсе не то сказал. Я сказал, что моя сторона сидит здесь, а твоя — там. Я ни словом не обмолвился о девчонке. Ты хорошо помнишь, Маккенна, что мы уговорились не считать женщин.
— Мы не уговаривались об этом, — возразил бородатый золотоискатель. — Мы условились не считать женщин, разделяя стороны.
— Ну, и в чём разница?
— Разница в том, что она — на нашей стороне и принадлежит к ней. Она — белая. Она идёт с белыми.
Маккенна не понимал, отчего это он внезапно пошёл на приступ, когда только что сам условился с Беном Коллом не делать этого. Но что-то произошло с ним, он взял девушку за руку, и она, посмотрев на него, быстро сжала её своими тонкими пальцами. Это прикосновение, этот совершенно естественный рефлекс пожатия, возвращающий его пожатие, сообщил ему прилив отчаянной энергии. Теперь же, обнародовав свой ультиматум и увидев ярый гнев на лице Пелона, он подивился, отчего, как, во имя Божьего промысла, у него, здравого, практичного, крепкоголового Глена Маккенны, сорвалась с языка эта явная провокация к насилию и несчастью?
В неловкой тишине, которая последовала за его поспешным вызовом, однако, он получил неожиданную поддержку.
— Конечно, она на нашей стороне! — вдруг огрызнулся крысообразный человек по имени Вэчел. — Какого чёрта ты ожидал от нас? Чтоб она ушла к вам?
Маленький золотоискатель не знал лично Пелона Лопеса и, таким образом, не отдавал себе отчёта в смертельной опасности, в какую попал, его поступок следовало воспринимать как дань фронтирной чести Запада, и ничего больше.
Бен Колл не сдвинулся с места, как и великан канадец, Деплен. Но не Глен Маккенна. Сглаживая ситуацию, он проговорил мягко Пелону:
— Ну, хефе, что скажешь? Ты здесь начальник.
Лысый как гном, полукровка яростно пронзил его взглядом. Но бородатый золотоискатель уловил в нём и нечто такое, что позволило ему тут же воспользоваться слабым местом противника.
— Пока ты размышляешь о том, убить нас здесь или подождать, когда мы приведём тебя в Сно-Та-Хэй, подумай и обо всём этом золоте там, на высоте, что лежит свободно, толстым слоем, сверкая и переливаясь в траве. Крепко подумай!
Пелон повиновался побуждению алчности. Та часть его натуры, которая была чужеродной для апаче, оказалась сильнее крови краснокожего. Жажду золота, перешедшую к нему от отца-испанца, настоянную на четырёх столетиях, невозможно было растворить в языческом восприятии прекрасной земли, что была религией дикой расы его матери. Семя конкистадоров оказалось слишком сильным на скудной почве апачей. Пелон Лопес закинул назад свою морщинистую безобразную голову. Его взрывчатый невесёлый смех ворвался в круг, дребезжанием взорвав тишину. Он обхватил своей мощной рукой плечи Маккенны.
— Маккенна! Омбре! Амиго! Мы — партнёры. Ну, конечно же, девушка может сидеть на твоей стороне. Ты не способен оценить маленькой шутки?
Маккенна, переведя дыхание, обдумал этот вопрос.
— Да, — наконец решил он. — Думаю, что могу, Пелон. Большое спасибо.
— Пустяки, — махнул рукой щедрый хозяин — Повернёмся к нашему обсуждению. Амигос, мучачос, омбрес, мухэрес![25] Мы отправляемся в Сно-Та-Хэй, ко всему золоту, что лежит в Затерянной Копи Адамса. Садитесь рядом с Пелоном Лопесом, вашим бедным и скромным хефе, и скажите ему, как именно вы хотите, чтоб он вёл себя на счастливом пути, что лежит впереди…
Маккенна возвратился к девушке по фамилии Стэнтон и ещё раз взял её руку в свою. Ничего не было сказано, но в том не было и нужды. Пожатие их пальцев высказало всё.
16
Револьверный дым и серапе
Ближайшей проблемой были солдаты-бизоны. Нечаянные Травы, оазис апачей в пустыне Выжженного Рога, на самом деле был тайным местом для привала. Труднопроходимая тропа, извивами спускавшаяся вниз три мили до Яки-Спринг, служила единственным входом (и выходом) на чудесную поляну, удобную для отдыха лошадей и вьючных животных. Это, конечно, как теперь обрисовал своим слушателям Пелон, было веской причиной, почему апачи не пользовались убежищем в качестве обычного водопоя. Едва только секрет тропы становился известен врагу, стоянка превращалась в ловушку. Пелон и другие пользовались им лишь тогда, когда непосредственной погони, да, по сведениям, и белых людей вообще в округе не было. Неожиданное прибытие кавалерии негров, их нахождение в непосредственной близости к партии из Хила-Сити, таким образом, создавало самый настоящий кризис.
