Луис Ламур - Тропой испытаний
Мы много общались с покупателями скота и шерсти, с продавцами лошадей и речниками; работали на приисках, и он учил меня, как там надо себя вести; он часто читал мне отрывки из классиков, а потом мы подолгу говорили то о них, то о тех, с кем встречались. Папа был скромным, но очень проницательным человеком…
— Ты их знал? Ну тех двоих, с которыми чуть не подрался.
— Да, было дело. Не так давно. Им там совсем не понравилось.
«Тебе там не очень понравилось тоже, — подумал я о себе, — тебе там здорово намяли бока». Да, кстати, ведь они в хижине пробыли довольно долго, слишком долго. Еды им хватило бы на день, от силы на два, а они торчали там больше двух недель и выглядели вполне нормально… Может, поэтому и испугались? Может, мои слова про Блейзера попали в точку? Я провел дней десять у индейцев, затем несколько дней добирался сюда. Сколько? Два? Три? Сейчас уже точно не помнил.
— Да, с языком у тебя явные нелады, — неожиданно протянул Янт.
Я бросил на него хмурый взгляд.
— А вот это не ваше дело. Когда нужно, могу говорить и получше. Если всегда говорить красиво, люди могут подумать, ты надуваешь щеки.
— Не бойся, о тебе так не подумают.
— А я на это и не рассчитываю.
Я отодвинул стул и встал. Мне надоели нравоучения, и к тому же надо было успеть еще кое-что сделать.
Но Янт не отставал.
— Умеешь стрелять из своего револьвера?
— Конечно, умею.
— Давай, проедемся за город, и ты мне покажешь…
Я с насмешкой посмотрел на него.
— Черта с два, мистер. Папа всегда учил меня не вынимать оружие, пока не надо пустить его в дело. Размахивать револьверами — показуха чистой воды. Если увидите револьвер в моей руке, мистер, знайте, для этого возникла веская причина. Оружие — не игрушка для развлечения. Я ношу его потому, что живу в таких местах, где без него нельзя. Пасу скот там, где бродят волки и кугуары… Для меня револьвер — вещь первой необходимости, мистер.
С этими словами я вышел, оставив его сидеть в одиночестве, оседлал своего жеребца и вроде как попрощался с этим городом.
Янт стоял на улице у дверей отеля, когда я проскакал мимо, но уже через несколько минут, спрятавшись за деревьями на склоне ближайшего холма, я увидел, как он едет по моему следу. Как только он скрылся за поворотом, я вернулся в город и поставил коня в стойло. Затем поднялся к себе в комнату и растянулся на кровати.
Час или два спустя до меня донесся топот копыт. Я довольно ухмыльнулся: ему пришлось прогуляться, даже бросив недоеденным обед. Что ж, если он так боится упустить меня, ему придется основательно потрудиться…
Глава 7
Как ни странно, но мне почему-то стало не хватать встреч с Феликсом Янтом. Он раздражал меня, утомлял, уверен, планировал убить, однако в нем чувствовалась некая спокойная элегантность, которой нельзя не позавидовать, и абсолютная уверенность в себе, чего мне так недоставало… за исключением, пожалуй, лишь моментов, когда я оставался один на один с дикой природой.
Его тоже вроде бы по-своему тянуло ко мне. Не то чтобы это помешало бы ему меня прикончить при первом удобном случае. Нет, просто в каждом из нас имелось что-то такое, что находило отклик в другом. Он напоминал моего отца — наверное, это и роднило нас; более того, с ним я чувствовал себя свободнее, чем даже с папой.
Впрочем, сомневаюсь, что он когда-нибудь испытывал хоть каплю настоящей человеческой симпатии к кому-либо или чему-либо. Кем бы Янт ни был, он жил исключительно ради самого себя. Он любил себя таким, как есть, меняться не собирался и в деньгах нуждался только для того, чтобы иметь возможность оставаться самому по себе. Купить себе ощущение абсолютной уединенности при определенном комфорте — совсем непросто, а Янт ни в чем не хотел себе отказывать. Он напоминал гремучую змею на нагретой скале, вполне довольную своим пребыванием там под теплыми солнечными лучами.
Да, внутренняя уединенность требовала денег, однако Янт был не из тех, кто с легкостью и открыто ставил себя вне закона. Что бы там ни говорили, а жизни преступника не позавидуешь — ему приходится постоянно прятаться то в горах, то в заброшенных развалюхах, всегда быть начеку и постоянно всего бояться… Даже если у бандита появляются деньги, то частенько он не знает, как их потратить — люди ведь начнут интересоваться, откуда они. Так что подчас это куда тяжелее, чем жить открыто и честно.
Феликс Янт не имел ничего общего с обычным бандитом. Нет, вся его утонченная натура восставала против грубости, неустроенности и… невежества. Он презирал большинство людей, что сразу бросалось в глаза, и мог даже подло убить, исходя из каких-то своих соображений.
— Ну и как ты намерен жить дальше? — вдруг поинтересовался он. — До конца своей жизни будешь торчать между конскими ушами? Еще не уяснил себе, что мир принадлежит тем, кто им управляет?
— А что тут не так? У меня все в порядке.
— В порядке? — Он холодно посмотрел на меня. — Ты, как миллионы других, слепо плывешь по течению. Почему бы тебе для начала не попробовать вылезти из трясины и получить образование?
— То есть вернуться в школу?
— Естественно, нет. Любая школа дает лишь наметки образования. Остальные пробелы надо заполнять самому. Читай… слушай… пробуй на вкус и цвет… Невежа чудовищно ограничивает свои возможности наслаждаться жизнью, сам себя грабит. Тут так же, как с едой: чтобы развить вкус, надо все пробовать. Быть образованным в каком-то смысле означает научиться проводить различия между мыслями, вкусами, звуками, цветами или всем остальным. Чем шире твой диапазон выбора, тем шире твои возможности получать удовольствие, наслаждаться…
И если на твою долю выпали беды или тяжелые испытания, ты по крайней мере будешь понимать, что, собственно, происходит, а иногда даже и почему. Это намного лучше, чем не задумываясь подставить голову под топор, словно тупое животное на бойне, не имеющее понятия, что с ним собираются сделать. Только мудрый человек способен осознанно воспринять приближение смерти. Может, это самое последнее знание, но это тоже знание!
Возразить ему я, конечно, не мог. Но так меня презирать?! Папа мне много читал, я сам прочитал достаточно книг, когда их удавалось найти. Да и кроме книг было где учиться: музыка гор, тайна роста деревьев и трав… Учиться можно везде, только держи глаза открытыми.
— Почему вы приехали на Запад? — прямо спросил я. — Могли бы жить как вам хочется, там, откуда вы явились.
— Мог бы, — сухо ответил он. — Скоро вернусь туда и буду жить, как хочу. Для достижения поставленной цели нередко приходится предпринимать необычные шаги. — Он бросил на меня взгляд, даже не пытаясь скрыть насмешливого презрения. — У меня здесь одно маленькое дельце. Вот закончу его, вернусь домой и продолжу жизнь деревенского джентльмена, а всю эту суету и распихивание локтями оставлю свиньям.
