Рекс Хайес - Когда пришли Техасские Коршуны
Бланхард вскочил, сдернул с крючка свою шляпу и пояс с кобурой, выбежал на улицу и возблагодарил небо за спасение, когда его лицо овеял прохладный ночной воздух.
Он правильно сделал, не остановившись под лампой у входа, а прыгнув в густую плотную темноту. Когда он выходил из переулка на главную улицу, до него донеслись звуки выстрелов, гулким эхом отразившиеся от стен домов. Он ускорил шаги и, перейдя улицу, углубился в другой переулок…
На окраине города остановился и прислушался. Не гремели выстрелы, не свистели пули. Никто не преследовал его. Должно быть, Харрис испугался репрессий в случае, если его люди заварят слишком густую кашу.
Бланхард присел на корточки за каким-то сараем и подождал, пока уляжется возбуждение, станет спокойным дыхание и кровь ровно потечет в артериях. После этого он зарядил короткоствольный кольт патронами, которые носил в кармане пиджака, и достал свой выигрыш. Пальцы коснулись листка бумаги, проигранного Харрисом. Часть карты, указывающей место, где зарыты армейские деньги. Что делать теперь?
Прежде всего — что теперь предпримет Харрис?
Бланхард, достав носовой платок, вытер окровавленную щеку и прислушался, не приближаются ли откуда-нибудь его преследователи. Вообще, Харрис должен был задержаться, чтобы предупредить своих партнеров. Конечно, он даже не мог представить себе, что проиграет свою часть карты. Но коль это произошло, он либо приложит все силы, чтобы получить ее обратно, либо сообщит о случившемся своим сообщникам по преступлению в Колумбусе, у которых находятся остальные части карты. Однако маловероятно, чтобы Харрис пошел по второму пути.
«Лучше всего было бы, — сказал себе Бланхард, — пойти в полицию и рассказать обо всем. Они вызовут Харриса, и он, скорее всего, расколется на перекрестном допросе. Но тогда спросят и у меня, какое отношение ко всему этому имею я. Я должен буду назвать свое имя, и тогда… Нет, это невозможно».
У Харриса, вероятно, есть в городе друзья, которые могут поручиться за него. Сам же Бланхард — человек без имени и чести, дезертир и трус. Нетрудно представить, кому должна будет поверить полиция.
Бланхард встал и медленно пошел обратно по улице. Он не знал, что делать дальше. Возможно, он должен затаиться и ждать, пока Харрис не покинет город, чтобы встретиться со своими друзьями. Но с другой стороны, постоянно находясь около Харриса, он рискует в ближайшее время получить порцию свинца. Лучше, видимо, подождать и не торопиться с этим делом.
Было далеко за полночь, и почти все окна уже погасли. Бледный месяц поднялся на юго-западе, и его слабый свет залил весь город. С восточной равнины донесся одинокий вой койота. Небо над кварталом развлечений по-прежнему имело красноватый оттенок.
Бланхард пересек переулок, в котором находился тайный игорный притон Харриса. Свет уже не горел в его окнах. Фонарь у входа, под которым он вчера вечером впервые встретил Харриса, был потушен. Грозно и угрюмо выглядел теперь этот дом. Бланхард быстро прошел дальше.
Приближался патруль, и он прижался к стене — его лицо было окровавлено, а он хотел избежать ненужных вопросов.
Из одного дома послышался приглушенный смех женщины, ему отвечал низкий мужской голос. Сразу после этого раздался звук бьющегося стекла. Бланхард тревожно огляделся, прежде чем идти дальше.
Он прошел мимо почты и почувствовал терпкий запах аммиака, шедший из конюшни Оверлендской почтовой линии. Наконец, он увидел висевший у входа в его отель фонарь, призывно мигавший в темноте. Он с облегчением открыл дверь, прошел холл, в котором за своей конторкой дремал ночной портье, и поднялся по лестнице на верхний этаж.
Только сейчас он впервые почувствовал себя в безопасности. Он тщательно осмотрел весь коридор, едва освещенный керосиновой лампой. Справа и слева тянулись пронумерованные двери. После этого он прошел в свою комнату.
Темнота, густая как туман, окружила его. Только окно слабо светилось мерцающим прямоугольником. Бланхард достал спички, нащупал рукой стол, снял с лампы стекло, поднес спичку к фитилю и надел стекло назад, когда фитиль загорелся.
Он еще раз наклонился к лампе, чтобы привернуть коптящий фитиль. И в этом положении, хуже которого нельзя найти для мужчины, который должен драться, его встретил голос из темного угла напротив двери:
— Руки вверх, Вулкер!
Голос Покер-Харриса!
Бланхард мгновенно напрягся. Его мозг заработал. Харрис должен иметь отличную сеть осведомителей, раз он так быстро нашел его отель и даже узнал номер комнаты. Он не знал, видимо, только одного: его настоящего имени.
— Харрис? — осторожно спросил он через плечо.
Холодный резкий смех был ему ответом:
— Чего ты ждешь? Руки вверх, Вулкер, пока я не сделал дырки в твоей тупой башке.
Бланхард услышал характерный щелчок револьвера и беспрекословно повиновался. Харрис подошел к нему. Ствол револьвера уткнулся ему в живот, и опытная рука быстро ощупала его бедра, доставая кольт из кобуры на поясе.
— Да, я вспомнил, что ты на всякий случай имеешь запасную пушку, — сказал Харрис, запуская руку в карман его пиджака и доставая оттуда короткоствольный кольт.
— В этот раз ты решил действовать наверняка, да? — проворчал Бланхард.
Харрис захихикал.
— Ты прав. Один раз мы тебя недооценили, и Аткинс расстался с жизнью. Теперь тебе придется заплатить за это, Вулкер.
— Надеюсь, что счет не будет слишком высоким?
— Высоким как небо. Когда мы кончим расчет, ты будешь валяться в пыли. Но сначала — где бумага?
— Какая бумага? — спросил Бланхард, чтобы выиграть время.
— Не притворяйся идиотом! — крикнул Харрис. — Мне нужна карта!
— Ах, эта? — Бланхард постарался вложить в свой голос максимум презрения. — Так ты думаешь, я сохранил эту бумажку? Я был уверен, что это просто обман.
— Карту! — прохрипел Харрис. — Дай мне карту, парень!
— Охотно, если бы она все еще была у меня, — ответил Бланхард. — Но, к сожалению, у меня ее больше нет. Я ее выбросил.
— Что?! — проревел Харрис. Ярость, страх, удивление смешались в его голосе.
— Это так, — ответил Бланхард. — Я не поверил тогда ни одному слову из всей твоей болтовни, Харрис. Сорок тысяч долларов, спрятанные в горах! И ты считаешь меня таким идиотом? Если бы это действительно было так, ты бы не сидел здесь, а попытался бы обогнать других. Поэтому я выбросил ее, как только нашел в своем кармане.
— Где ты это сделал? — с бешенством в голосе спросил Харрис.
Бланхард пожал плечами.
— Где-то на улице. Возможно, ты ее еще найдешь, если поторопишься.
— Ты дурак! — проревел Харрис. — Проклятый наивный дурак! План был настоящий, и теперь мне очень хочется свернуть тебе шею!
