Евгений Костюченко - Зимний Туман - друг шайенов
Если бы это сказал кто-нибудь из местных, такую фразу можно было счесть вызовом. Но на дерзость иностранца не стоило обращать внимания, и Гончар только усмехнулся, ничего не ответив.
— А в самом деле, Стивен, — повернулся к нему шериф Палмер, сидевший рядом за стойкой. — Я никогда не видел, чтобы ты играл в бильярд.
— Не только ты, — сказал Степан. — Этого не видел никто.
— Неужели не умеешь? И не хочешь научиться? — не отставал Палмер. — Попробуй, у тебя должно получиться. А вдруг ты сможешь обставить князя? Новичкам везет. Попробуй, Стивен.
Гончар отставил бокал с пивом и подошел к столу. Домбровский, ободряюще улыбаясь, отдал ему свой кий:
— Вы действительно никогда не играли?
— Да, — сказал Степан Гончар. И добавил: — По крайней мере, в этой жизни.
— Однако кий вы держите правильно, — заметил князь. — Давайте для разминки сыграем в два шара.
Домбровский быстро убрал лишние шары со стола, оставив только желтый и красный.
— Правила крайне простые, — сказал князь. — Бить можно только по красному. Желтый шар должен упасть в лузу. Ваш выстрел первый.
Степан обошел стол, оценивая позицию. Когда-то ему доводилось играть в бильярд. Где это было — в Москве или в Ленинграде? Уже и не вспомнить. Но тот стол был гораздо больше этого, и шары были крупнее, а лузы не такие широкие, как здесь. Он увидел, что шары лежат как раз на одной прямой с лузой, и показал на эту линию кием:
— Могу я ударить так?
— Конечно.
— Но это значит, что я выиграл?
— Пока — нет, — сказал Домбровский. — Вам кажется, что шар покатится прямиком в лузу? Вас ждет большое разочарование. Если бы все было так просто… Но вы бейте, бейте, сейчас сами все увидите. Только возьмите подставку, с ней вам будет удобнее.
— Мне и так удобно.
Степан, держа кий одной рукой, легонько толкнул красный шар. Тот покатился, стукнулся о желтый — и князь только развел руками:
— Браво, мистер Такер. Быстро же вы со мной справились. Но это был удар фехтовальщика, а не бильярдиста.
Шериф Палмер засмеялся:
— Эх, князь! Дайте Такеру кольт вместо кия, он справится еще быстрее.
— Давайте сыграем по-настоящему. — Князь живо расставлял шары. — Кажется, из вас может получиться приличный соперник.
— Простите, но не сейчас. — Степан отдал кий Домбровскому. — Может быть, когда-нибудь я и захочу этим заняться. Но сейчас мне жаль тратить время. Эта игра слишком проста и ничему не учит.
Князь недовольно нахмурился и поставил кий в гнездо.
— Вам надо играть в русский бильярд. А эти ваши "пул" и "снукер"[3] действительно детская забава. Вы, американцы, слишком любите облегчать себе жизнь. И игры ваши такие же, облегченные, чтобы особо не напрягаться. Ну, где это видано, чтобы катнуть шар вдоль борта — и он падает в лузу!
— Мы любим комфорт, но дело не в этом, — возразил Степан, чувствуя себя обязанным вступиться за американцев. — Да, пул — не слишком сложная игра, поэтому розыгрыш партии не затягивается, и партнеры сменяются быстро. В результате за вечер все успевают наиграться. А в русском бильярде, как я слышал, можно биться часами. Так что ваш бильярд — для аристократов, а пул — игра народная.
— Не столько народная, сколько коммерческая, — назидательно произнес Домбровский. — Как вы верно изволили заметить, за вечер сменяется множество участников, и каждый оставляет денежки в кассе заведения. Значит, чем проще игра, тем выше доход владельца стола.
— Мой образованный товарищ отравлен социалистическими идеями и во всем видит материальную сторону, — сказал Салтыков. — Но мне не хочется вас так легко отпускать, Такер. Какие игры вы предпочитаете? Карты и кости не в счет. Скачки? Может быть, устроим соревнование по стрельбе?
Шериф Палмер расхохотался, расплескав пиво:
— Стивен недавно уже выиграл одно такое соревнование. Получил главный приз.
— Нет, в самом деле, — сказал Домбровский. — Мы умираем от скуки, и нам еще до самой Пасхи придется торчать здесь. Или вы хотите, чтобы в вашем городе не осталось ни капли спиртного?
— Насчет этого не беспокойтесь, выпивкой мы вас обеспечим, — пообещал шериф. — Ваши парни ведут себя прилично, не задираются. Если человек умеет пить, почему бы не налить ему столько, сколько он способен оплатить?
— И куда вы двинетесь после Пасхи? — спросил Гончар, вернувшись к стойке.
Салтыков уселся рядом, и бармен тут же подвинул к нему бутылку виски.
— Туда, где нас нет, — сказал князь, наполняя стопку. — Хотим отыскать свободный уголок земли, мало-мальски пригодный для землепашества. Вот дождемся одного человека, да и тронемся потихоньку.
— Вы неисправимый оптимист, ваша светлость, — сказал Домбровский. — Дождемся? Я уже не надеюсь на это. Если бы этот человек существовал в природе, он бы встретил нас в Маршал-Сити, как и было условленно. Скажите, Такер, сколько дней идет телеграмма до Филадельфии?
— Дней? Обычно ее получают через несколько часов после отправления.
— Слышали, князь? Мы отправили телеграмму две недели назад, и ни ответа ни привета.
Салтыков залпом выпил виски и закусил соленым орешком.
— Из чего же они гонят такую бурду? — пробормотал он по-русски и, снова перейдя на английский, ответил Домбровскому: — Я уверен, что доктор Фарбер сейчас слишком занят. Но как только он освободится, мы получим ответ. Больше того, я уверен, что он сам приедет сюда, как и обещал.
Степан хотел сказать, что доктор Фарбер теперь живет в Денвере, а не в Филадельфии. Но удержался. "Надо будет завтра с утра отбить телеграмму профессору, — подумал он. — Будет приятно увидеть старика, когда он приедет к своим российским партнерам. Еще приятнее будет, если и маленькая разбойница увяжется за папочкой. Она ведь привыкла держаться рядом с отцом".
— А если ваш профессор не приедет? — спросил Домбровский.
— Значит, отгуляем Пасху и отправимся без него. — Салтыков снова наполнил стопку. Он выпил уже половину бутылки, но выглядел совершенно трезвым. — Я не расслышал вашего ответа, Такер. Ну что, пока мы еще здесь, устроим скачки?
— Без меня. Слишком много работы.
— Жаль, что вы не хотите заняться бильярдом, — сказал Домбровский. — У вас явные способности. Скажите, вы сами догадались, что бить надо точно в центр, или это вышло случайно? Вы рассчитали траекторию?
— Не знаю, — признался Гончар. — Когда целишься, не думаешь ни о чем. Просто видишь мишень. И заранее представляешь, как ты в нее попал. Вот и все. И неважно, чем ты попадешь — пулей, стрелой или бильярдным шаром. Нужна уверенность. И никаких мыслей.
— Уверенность приходит с опытом. Похоже, вы сожгли не один ящик патронов. Вы охотник? Или бывший военный?
