Сергей Юров - Токеча
Он полуприкрыл веки и начал вспоминать все. что с ним произошло. Поездку на север, пленение Пейджа, обратное бегство и — о Боже! — эту дикую и бессмысленную перестрелку со своими сослуживцами.
Дайвер вспомнил и о ранении. Он коснулся рукой левого бока и почувствовал на нем матерчатую повязку. Затем ему показалось, что ранение есть на голове, И точно! Она была перевязана чьей-то заботливой рукой.
«Не помню, чтобы меня ранило в голову, — подумал лейтенант, хмуря брови. — Но, может быть, я просто упал с лошади Тонвейи… Черт, полукровки уже нет в живых!.. Бедный делавар!..»
Убаюкивающее движение травуа заставило Дайвера смежить веки. Он спал и не видел, как кочевники добрались до стоянки на берегу неглубокого ручья, окаймленного тополевым леском. Не видел, как индейские женщины споро поставили шесты и натянули на них покрышки из выделанных бизоньих шкур. Не почувствовал, как двое индейцев сняли его с повозки и бережно уложили на мягкую лежанку в просторном переносном жилище.
Очнулся он вечером, когда в типи горел яркий огонь и вкусно пахло тушеным мясом. Он сглотнул скопившуюся во рту слюну, приподнял голову.
Мужчина с женщиной, сидевшие у очага, разом повернулись к нему.
— Хо-хе-хи, — произнес глубоким баритоном индеец. — Добро пожаловать в наш типи.
— Пиламаця, — сказал лейтенант. — Спасибо.
Хозяева жилища переглянулись. Индеец раскурил трубку, поднялся на ноги и присел на расстеленную возле лежанки шкуру.
— Длинный Нож говорит на лакота?
Дайвер кивнул.
— Уаште, — удовлетворительно проговорил краснокожий. — Хорошо.
Он пару раз затянулся и предложил трубку Дайверу. Тот осторожно принял ее, покурил и вернул обратно.
— Мое имя — Миниша, — коснувшись пальцами груди, представился индеец. — Мою жену зовут Тачинча.
Индеанка улыбнулась. Она была миловидна и стройна. Ее черные глаза, обрамленные густыми ресницами, искрились любопытством.
— Токеча, — сказал лейтенант, положив ладонь на грудь. — Этим тетонским именем меня прозвал человек, который был когда-то в плену у Брюле.
— Кто он?
— Его звали Тонвейя.
По лицу индейца проскользнула тень неудовольствия.
— Полукровка из делаваров, — закивал он головой. — Брюле поклялись убить его.
— За них это сделали Длинные Ножи у форта. Меня они только ранили.
— Он был плохим человеком. Минише его не жаль.
— Он был плохим, потому что сбежал от Брюле?
Красная Вода пососал трубку и хмуро сказал:
— Плохо то, что он стал служить Длинным Ножам.
— Он был свободным человеком, — возразил Дайвер. — Он, наверное, всегда считал тетонов врагами. Даже пожив с ними некоторое время, он помнил сколько его соплеменников погибло от пуль и стрел людей, говорящих на лакота.
— Не будем больше говорить о нем, — сказал Брюле. — Он умер.
В типи воцарилась тишина. Слышно было, как Молодая Лань помешивает мясо, задевая большим костяным черпаком стенки медного котелка.
— Почему вы оставили меня в живых? — спросил Дайвер.
Коснувшись пальцами левой руки лба, индеец заговорил с большим воодушевлением:
— Я никогда не видел, чтобы белый человек стрелял так метко и по своим собственным братьям!.. Хунхунхи пангеча! Это было незабываемым представлением. Мои воины хотели снять с Токечи скальп, но я не позволил. «Вичаша окинихан! — сказал я им. — Этот белый должен стать почетным и уважаемым человеком в типи племени брюле.»
Из этих слов индейца Дайвер понял, что его ждет в будущем. Уайака Ийотанаяпи — почетный плен, вот как это называлось!
Дайвер глубоко вздохнул. По рассказам бывалых людей пограничья, из опыта полукровки Тонвейи, он догадывался, как будет непросто вырваться из индейского плена. Только счастливая случайность или небрежение со стороны краснокожих позволяли пленникам обретать свободу… Но он решил пока об этом не думать. В его плачевном положении нужно было сперва позаботиться о собственном здоровье, а уж потом строить далекоидущие планы.
— Что с моей головой, Миниша? — спросил Дайвер.
— Ты упал с гнедого на камень.
— Понятно, А где лошадь, мой мундир, оружие и… золото?
— Длинноухий в табуне, оружие и золото, — индеец вытянул руку в сторону задней стенки типи, — вон там. Твой же мундир я выбросил в прерии. Зачем он нужен Токече, почетному члену племени брюле?
«Действительно, зачем? — подумал лейтенант, усмехнувшись. — Новая жизнь — другие одежды.»
— Как мои раны? — снова обратился он к индейцу.
— Пуля Длинных Ножей прошла навылет, не задев важных органов. Я промыл и обработал твой раненый бок и голову. Теперь ты под присмотром Тачинчи и моего отца.
Дайвер с признательностью в глазах посмотрел на индеанку и пожал руку ее мужу. В конце концов, они заслужили это. Плен пленом, а дикари, все-таки, спасли ему жизнь.
Выпив какого-то горького снадобья, приготовленного индеанкой, и съев немного тушеного мяса, Дайвер откинулся на лежанку с намерением обдумать причины, толкнувшие солдат к расправе над ним.
«Итак, тут, похоже, дело в том, что Райт каким-то образом узнал обо всем, — начал размышлять лейтенант, пока хозяева жилища насыщались ужином. — Ну, от кого он мог узнать, как не от Кросби!.. Томми, Томми! Как же ты мог, такая низость! Из-за какой-то девчонки лишать жизни друга… Ясно, почему она была так холодна со мной. Видно, дружок не терял времени зря, пока я был на разведке… Мерзкий подонок!.. Я же отомщу тебе, ублюдок!..
А Райт! Продажная армейская дрянь!.. Заставил солдат поливать меня пулями, покончил с делаваром… Ну что ж, твое золотишко потеряно для тебя навсегда. Потеряешь и свою подлую жизнь! Не знаю как, где и когда, но я отомщу!»
В бессильной ярости Дайвер кусал губы, в его больших карих глазах стояли слезы.
Глава 10
Некоторое время спустя, когда хозяева типи покончили с ужином, и вышли наружу — Миниша пошел навестить одного из своих друзей, а Тачинча отправилась к подружкам — компанию Дайверу составил отец военного вождя, жилище которого стояло по соседству.
Его звали Вахошиска — Белый Посланник. Он был высок ростом, сутуловат. Его медный орлиный лик по всем направлениям бороздили морщины, но темные прищуренные глаза казались необыкновенно живыми и острыми.
Зайдя в типи, он первым делом набил трубку — старинную вещь с каменной чашей и отполированным чубуком — не спеша, раскурил ее, пустив дым кверху, к земле и на четыре стороны света, а уж только потом с негромким кряхтением уселся подле Дайвера. Полуприкрыв глаза, молча, он вдыхал в себя пахучий кинниккинник, подперев жилистой рукой подбородок.
— Никогда не думал, что на склоне лет мне придется выхаживать Длинного Ножа, — проговорил он медленно.
