П. Ховард - Кровь тигра
Щелкнула пружина, и Баркер увидел фотографию красивой леди с ребенком на руках. Робин, прищурившись, наблюдал за отцом.
— Да, это она, — растерянно протянул Баркер и со злостью подумал: «А Хантон ни слова не сказал!»
— Неужели ты не хочешь отомстить?
— Не хочу, сынок. И тебя прошу: не делай ты этого! Поехали на Восток, мне охота дожить свой век мирно. Получишь там какую-нибудь профессию. В Библии-то как сказано: «Возлюби ближнего своего… «
Робин с грустью глядел на отца. Что ж, все понятно: за годы тюрьмы Тигр попросту выжил из ума.
— А я буду мстить! И ты пойдешь со мной. Если не выйдет, тогда уйдем на Восток. Там и будем жить, нас там не знают.
Баркер печально отметил про себя, что в старости без сына и вправду тяжело. Эх, был бы этот молодой парень его настоящим сыном, может, увез бы старика куда-нибудь да позаботился о нем на старости лет? А то приходится изображать отца, и кому — отсидевшему в тюрьме отставному актеру по имени Баркер!
— Погоню пошлют по обеим тропам, — процедил Робин. — Может, они уже на подходе.
— Как же мы отсюда выберемся?
— Я все обдумал, когда шел сюда, — спокойно ответил Робин. — Но уходить надо сейчас. Жаль, что у меня нет второй лошади. Пока нет, а когда спустимся — будет.
— Когда спустимся? — поперхнулся кофе Баркер.
— Конечно. Уйти можно только напрямик, через перевал. Там, правда, полно снега, но с другой стороны чисто. До Фолкстона доберемся без труда. Высоко, разумеется, но в такое время можно прорваться.
— Ох, сынок, я лучше сдамся властям. И тебе бы тоже лучше сдаться, ей-богу!
— Как ты можешь, отец! Два Тигра — и сдадутся? Эх, совсем они тебя поломали в тюрьме, всего боишься… Нет! Либо до конца бороться, либо кончить сейчас же! — и Робин вытащил револьвер.
— Да нет, что ты, сынок, — побледнел Баркер, — пошли уж, раз ты решил. Как говорится, скрестим шпаги!
Через несколько минут начался подъем. От одного взгляда на заснеженные вершины Баркера пробирал холод. Шли медленно. Робин молчал. На сердце его было тяжело.
ОДИНОКИЙ ДУБ В НЕПОГОДУ
Когда Молли с унтер-офицером спустились в долину, навстречу выехала группа вооруженных людей. Они торопились, насколько позволяла каменистая тропа, наверх, к хижине.
Девушка чувствовала себя совсем скверно. Долгожданная свобода вовсе не радовала. Этот загадочный похититель, его предупредительность в сочетании с хмурой решимостью глубоко поразили ее. Увидев погоню, она внутренне сжалась.
— Они… едут за Тигром?
— А то как же! И по той тропе, и по другой. Схватят как миленьких.
— Тигра ловят из-за меня?
— Если бы! Поезд чепуха по сравнению с убийствами. Он в Биркхеме человека застрелил.
Молли вздрогнула. Слова унтера причиняли физическую боль.
— Наверное, в драке?
— В том-то и дело, что нет, — покачал головой конвойный. — Убил прямо на улице. За то, что дочь того человека ему отказала. А потом прикончил еще двоих. Одного прямо в постели.
Молли не стала больше спрашивать. Как больно слышать такое! Таял романтический образ загадочного и великодушного разбойника! Он просто подлый убийца. Но какие грустные, кроткие глаза, какое умное лицо!..
В Биркхеме Молли села в поезд, чтобы добраться до маленького городка Кантри. Оттуда предстояло ехать на лошадях до Фолкстона -местечка с горсткой домиков, парой-другой лавок да неизменным салуном.
В Кантри никто, кроме Молли, не сходил. Ее уже встречали: коренастый седобородый человек замахал издали ковбойской шляпой, а после обрадованно пожал руку:
— О, какая вы стали, мисс Ровер!
— А вы совсем не изменились, дедушка Боб! Где папа?
Старик на мгновенье задержался с ответом, рассмеялся:
— Мистер Ровер сейчас не может отлучаться ни на минуту! Работы непочатый край, да и охранять надо…
Боб уложил саквояж Молли в экипаж, и они покатили по узкой ухабистой дороге. Железная дорога обошла Фолкстон стороной. Ландшафт кругом постепенно менялся: множество быстрых речушек, густые леса, равнины с травой по пояс — словом, первозданная, нетронутая природа. На расчищенных землях разбросаны поселки и фермы. Экипаж нещадно потряхивало на ухабах, но Молли не замечала ничего: от грациозной картины захватывало дух.
Через несколько часов подъехали к широкой и полноводной реке. Здесь леса сделались еще гуще, еще первобытнее.
— Узнаете речку-то? — показал кнутом Боб. — Такая же быстрая.
Вода и вправду бурлила, пенясь у берегов.
— А как плотина? — прокричала Молли.
Старик помрачнел.
— Ты не слышишь, дедушка Боб? Я спрашиваю, что с плотиной?
Тот не ответил и дернул вожжи так резко, что кобыла всхрапнула и лягнула экипаж.
— Плотина строится, мисс Ровер.
— А когда будет готова?
— Н-но, ленивая! — снова дернул вожжи старик. — Чтоб тебя…
Молли не настаивала. Не хочет говорить, не надо. За поворотом реки стоял обросший мхом деревянный мост. За мостом дорога стала пошире и поровнее — ферма близко. Справа расстилались поля, где паслось стадо. Провинция будто обезлюдела. Молли совсем было предалась романтическим мечтам, но внезапно из-за деревьев появились двое вооруженных всадников.
— Хо! — крикнул Боб и натянул вожжи.
— Да это ж старый Боб и мисс вместе с ним, — узнал один из людей.
— Фу, только кобылу перепугали, — буркнул Боб, сдержав, из уважения к дочке хозяина, словечко, готовое слететь с языка.
Вечерело. Сплошной темной массой тянулись по сторонам дороги густые леса. У следующего поворота дорогу вновь преградил вооруженный дозор.
— Гляди внимательней, Боб, — предупредил один из часовых, — твоя кобылка напорется где-нибудь на проволоку…
— Разберется, — парировал Боб. — Не дурней тебя.
И действительно, вскоре появились проволочные заграждения. Часовые, узнав Боба, пропустили экипаж.
— Дедушка Боб, вы тут к войне готовитесь, да?
— Ох, не знаю, мисс. Такой порядок нынче: часовые, проволока, глядишь, скоро пушки приволокут. С хозяина станется…
По праву старого приятеля Боб мог себе позволить такой тон, говоря об отце девушки. Вдали послышался шум, замелькали огни, будто сотни светляков реяли в темноте. И опять застава.
Огни превратились в мелькающие там и тут факелы. Стройка шла к завершению. Переговаривались рабочие, звенели кирки. Работа на стройке не прекращалась и ночью. И со всех сторон стояла вооруженная охрана.
— Отец! — крикнула Молли, увидев высокого всадника, медленно ехавшего возле насыпи. Старый возница сделал знак одному из рабочих, тот подошел к всаднику и что-то сказал ему, показывая на экипаж.
Ровер тронул поводья и медленно поехал навстречу. Высокий широкоплечий человек с густыми нависающими бровями и окладистой бородой, Ровер имел величественный вид. Он словно являл собой образ этой дикой, первозданной земли, был частью ее, как старое могучее дерево или базальтовый колосс. В свои семьдесят пять лет он держался в седле очень прямо, легко придерживая повод одной рукой.
