Луис Ламур - Зов западных рек
— И вам того же, — сказал я.
Жобдобва, терпеливо ждавший все это время, поднял голос:
— Может, в той вон деревне найдется на продажу лошадь.
— Зайдем туда, — ответил я.
Когда мы трогались, в дверях появился Саймон Тэйт.
— Уходите?
— Да.
Он подошел ко мне. Лицо без улыбки.
— Не буду я отсылать те бумаги. Повезу сам. Чую, подозрительный от всего этого аромат.
После этого мы расстались, и Жоб и я зашагали к деревне.
Ходьба облегчает размышления, как часто случалось и со мной. Удрученный важными заботами, я шел куда-нибудь и позволял мыслям странствовать как придется или же, если необходимо, сосредоточивался на насущном.
Лез в голову Торвиль, хотя я был намерен приступить к собственным делам. Есть чиновники и всякий народ, кому положено заниматься субъектами вроде Торвиля. Его злодейские способности, по всей вероятности, перехвалили, и дергаться из-за него не стоит.
С направления, которое я для них выбрал, мои мысли переключились на девушку, мисс Мейджорибанкс.
Ясно, я ей нужен как собаке пятая нога. А все-таки здорово она действует. Прямо — и к делу. Конечно, ехать ей на Запад искать брата глупо. С ним, скорее всего, ничего и не случилось. Почта — учреждение ненадежное, многие из тех, которым вверяют письма, не слишком волнуются, как бы их доставить, и не прочь остановиться и пропустить стаканчик, или два… или три, или четыре.
Деревня представляла кучку строений, расставленных по порядку. Магазин, кузница, маленькая таверна — постоялый двор плюс забегаловка — и конюшня.
— Не будем говорить, что нам нужна лошадь, — предупредил я. — Зайдем выпить и потолкуем насчет дороги.
У таверны торчало с полдюжины мужиков. Один, с большим брюхом, рубашку носил грязноватую, но глаз имел синий и острый. Враз охватил и меня, и мои мешки, и деревяшку Жобдобва.
Выглядел он лошадником и соответственно припахивал, так что я прошел было мимо, застопорил и вернулся обратно.
— Подходит тут для рабочего человека? — спросил у него. — Не слишком дерут?
— Терпимо, — оценил он, — не через меру. — Глянул на мою ношу еще раз. — Это ж силу надо, волочь такое.
— Точно, — подтвердил я. — Я было мула торговал, да дорого. Самому нести дешевле.
— И так можно рассуждать. — Он не возражал, но я-то видел, что сам он нипочем такого не понесет, а меня за это определил недоумком.
Мы вошли и устроились у окна. Жоб завернул к окошку, открывавшемуся в кухню, и спросил эля.
Хозяин принес заказ, и я сразу же рассчитался. Он глянул на монеты в моей руке и кивнул в сторону дороги.
— Тяжело по такой на своих двоих, — заметил. — Вам бы лошадь или двух.
— Прогоришь, — сказал я. — Лошадь много денег стоит.
— Мог бы продать ее, когда доберемся до места, — внес предложение Жоб.
— Мог бы, только у меня ее нет, а в этой деревне продажную лошадь или мула вряд ли найдешь.
Тут вошел толстобрюхий и скосился на нас. Бизнес почуял. Наверно, не один день прошел с последней прибыльной сделки.
Трактирщик с лошадником дружат. Играют друг другу на руку, естественно.
С кружкой сидра в кулаке торговец лошадьми подошел к нашему столу. Подтащил стул и сел верхом, чтобы облокотиться на спинку.
— Ничего, я подсяду? — осведомился.
Я насмешливо улыбнулся.
— Подсел уже, но раз со своим угощением — добро пожаловать.
Торговец похихикал.
— Не поставишь мне стаканчик, выходит дело?
— Когда кто хочет продать мне лошадь, он и должен платить за выпивку, я думаю.
Хихикнул опять.
— Голова варит, а? Ну что же, молодец, не скажу, что откажусь сладить дело. Такой видный парень, выглядит не нищим, не для тебя это — бродить по свету с грузом инструмента на горбу.
— Силы мне не занимать.
— Да-а, — признал барышник, отмечая глубину моей грудной клетки и широкие, покрытые могучими мышцами плечи. Мускулатура раздувала толстую рубашку. Дельтовидные мышцы выпирали, словно две дыни. — Вижу. — Продолжал рассматривать меня. — Тут в окрестностях тоже найдется пара крепких парней. Жаль, что ты мимоходом. Можно бы устроить схватку-другую. — Неожиданно сузил глаза. — Борьбой занимаешься?
— Ну… — Я затянул паузу достаточно, чтобы выглядеть неуверенным в себе. — Мог бы, наверно. Сила-то есть, — прибавил с сомнением. Ни к чему ему знать, что я успел положить на лопатки всех борцов Квебека и Новой Шотландии и кое-кого в Ньюфаундленде. В портовых городах довольно-таки много сходятся в дружеских встречах, а разъезжая из одного в другой, попадаешь и на ярмарки, и прочие случаи представляются. Часто я боролся, чтобы просто испробовать силу.
Само собой, я получил хорошую тренировку. Лучшую из возможных, если говорить точно, ведь искусство борьбы передавалось в нашей семье из поколения в поколение. От самого первого Талона, сурового старика, основавшего наш род и выучившегося приемам в Индии, Китае и Японии. У него оставалась только одна рука, но рассказывали, что он не проиграл ни разу.
Он хорошо обучил сыновей, и в беспощадной школе. Даже возраст не смягчил старого пирата. И с тех самых пор сын узнавал древние секреты от отца.
Я знал и корнуэлльский стиль, и кое-что про бокс, который практикуют в Англии. Но зачем об этом всем рассказывать…
— У нас есть такие, что всегда готовы поразвлечься, — продолжал барышник. — А один, Нили Хол, силён, побеждает почти каждый раз: Всех в наших краях одолел, кроме Сэма Перди. С Перди никто не борется.
— Так он хорош? — спросил Жобдобва.
— Хорош! Из него двоих таких, как этот парень, можно сделать, и сила у него под стать. Месяца два назад один борец проезжал, всех здесь поборол, а Перди уложил его в момент. Страшилище настоящее, Перди этот. Сам своей силы не знает.
Разговоры эти малость меня задели. Аж заерзал на стуле. Непобедимых людей не бывает, наверно, даже меня можно пересилить, и рослые мужики всегда приходились мне как-то против шерсти. Если они оказывались задирами, любителями покуражиться то есть. Я не знал, таков ли Перди или нет, но от всех этих восхвалений во мне что-то проснулось.
— Я бы с ним померился, — добродушно заметил я, — просто ради забавы, знаете.
Лошадиный магнат засмеялся.
— Ради забавы? С Перди? Молодой человек, забавы у вас бы не вышло. Он борется грубо. Попадешь к нему в лапы, будет не до веселья. Тут в ход идет все. Выковыривай глаза, кусайся… хотя последний, кто попробовал укусить Перди, уехал отсюда без единого зуба на вывеске. Нет, нет. Я не Перди имел в виду. Нила Хола. Не думаю, чтобы ты оказался на его уровне, но состязание получится. Народ придет поглядеть, и поставить чего-нибудь захотят. Ты как, играешь? Или против азарта?
