Сергей Обручев - В неизведанные края
Вскоре показываются большие сани. Мы перегружаем в них важнейший груз и добираемся домой. К малым саням для смены винта придется вернуться, когда кончится пурга.
В Певеке обстановка была далеко не благоприятна для нашей экспедиции. На днях должен был начаться районный съезд, второй за время существования Чаунского района, и, конечно, исполком не мог командировать в тундру никого из своих руководящих работников. В конце концов было решено, что поедет Эттувий, бывший председатель Чаунского нацсовета, чукча энергичный и близкий к состоятельным оленеводам.
Когда организовали для нас транспорт на Анюй, то один из ильвунейских чукчей, богатый оленевод Ионле, сказал: «Если Теркенто не повезет, то я сам повезу». Теперь Эттувий и должен был добраться до Ионле, стоявшего в 100 километрах от Чауна, и предложить ему выполнить обещание.
Для аэросаней после двадцати дней отдыха наступила жаркая пора: они должны были почти ежедневно циркулировать между Чауном и Певеком. Сначала они отвезли в Чаун Эттувия и будущих членов нашей оленной экспедиции – Перетолчина и Курицына – вместе с необходимым грузом.
Обратным рейсом сани выполнили целый ряд работ для исполкома: привезли пять чукчей-делегатов на съезд, рыбу для певекских собак, оленье мясо (целых пять туш) для жителей Певека.
В следующий рейс отправились мы с Ковтуном, захватив остальной груз сначала на двух санях; вблизи Певека с малыми санями опять случилась авария, и попытка пройти дальше на больших санях потерпела фиаско: густой туман покрыл море, и даже накатанную за эти поездки аэросанную дорогу не было видно. Пришлось вернуться, и лишь на следующий день, 9 марта, мы все собрались в Чауне. Эттувия еще не было, но я послал за присланными Теркенто оленями, стоящими в нескольких километрах от культбазы, чтобы завтра выехать на них в сторону стойбища Ионле.
На другой день явился Укукай и сообщил, что вместо тридцати нарт, необходимых нам для людей и груза, Теркенто прислал только 14. Остальные заняты ярангой и имуществом пастухов, которые поедут с нами. Кроме того, он еще раз подтвердил, что олени совершенно истощены и даже на эти 14 нарт нельзя особенно полагаться. Проводник Вео также еще не явился.
Таким образом, мы не можем даже двинуться из Чауна. Ближе чем за 100 километров новых оленей не достать. Надо послать опять нарочного к окраине гор. Мне удается уговорить нацсовет, чтобы командировали Укукая на собаках к оленеводам.
Наутро опять неудача: собак в Чауне только две нарты и сейчас они в разгоне. Приходится для Укукая взять оленей из стада Теркенто с риском, что они совсем выбьются из сил.
А между тем дни идут, и скоро уже нельзя будет вообще ехать на Большой Анюй – остается слишком мало времени до таяния снега.
12-го в 10 часов утра наконец возвращается Эттувий и с ним Ионле. Это плотный, крепко сбитый человек средних лет, с тяжелым лбом, тупым коротким носом, с умными и хитрыми глазами. Он коротко острижен, но с обеих сторон головы висят маленькие черные косички. Ионле входит к нам в баню уверенно и тотчас забирается с ногами на постель. Он чувствует за собой силу своих двух тысяч оленей и свой вес – одного из самых богатых оленеводов тундры.
Все его дальнейшее поведение показало, что главная его цель – это охрана целости своего стада, своего влияния на окружающих бедняков и что все мероприятия Советской власти он оценивает именно с этой точки зрения.
Не вступая в открытый конфликт с райисполкомом, он старается за кулисами провести свою линию и парализовать те нововведения, которые он считает вредными для своего благосостояния.
Разговор с Ионле крайне неутешителен: он совсем не собирается везти нас на Большой Анюй. Подряжался Теркенто, а не он, дорога трудная, далеко, да и вообще поздно. Проводника нет, Вео кочует медленно, и неизвестно, когда прибудет.
Положение как будто безвыходное. Есть только один способ – сделать очную ставку Ионле с Тыкаем, которому он обещал обязательно организовать наш транспорт. И в полдень мы уже мчимся с Ионле и Эттувием на больших аэросанях в Певек. Теперь эта поездка отнимает у нас всего 3 часа 40 минут и, когда сани в полном порядке и видимость хорошая, выполняется быстро и просто.
День длинный – скоро ведь равноденствие, – и при желании можно вернуться в тот же день обратно.
В Певек мы приезжаем как раз к открытию районного съезда. Это знаменательный день в жизни Чаунского района. Первый съезд был созван в самом начале организации Чаунского района, когда этот район был только что выделен и районные организации еще не успели развернуть свою работу. Сегодня чукчи, собравшиеся из самых отдаленных частей района, смогут подвергнуть оценке и критике работу районных организации и наметить пути дальнейшей работы.
Круглый дом клуба набит битком. Все скамейки заняты людьми в мехах, с черными волосами и темными лицами. Они внимательно выслушивают речь председателя райисполкома Тыкая. Он хороший оратор – по лицам слушателей видно, что речь интересна и убедительна. Затем говорят русские – члены райкома и райисполкома и несколько чукчей-делегатов.
Только поздно вечером Тыкай мог переговорить с Ионле. Утром беседа была продолжена – я провел Ионле к Тыкаю, когда тот еще спал; в конце концов Ионле дал обещание доставить нас на Большой Анюй на своих оленях.
Я уже хорошо понимал тактику Ионле, его хитрую уклончивость, и мне это обещание показалось простой уверткой, чтобы отсрочить время и не вступать в открытый конфликт с райисполкомом. Поэтому я опять просил райисполком командировать со мной до стойбища Ионле ответственное лицо, которое бы добилось выполнения обещания. Но до окончания съезда нельзя было оторвать никого для поездки, и мне пришлось удовлетвориться категорическими заверениями, что на обещание Ионле можно положиться.
Тотчас, не теряя ни минуты, мы выехали на аэросанях обратно в Чаун. Ионле поездка на аэросанях очень понравилась, и, может быть, только ради нее он согласился ехать в Певек.
Но в Чауне поведение Ионле подтвердило мое подозрение, что он дал обещание Тыкаю, только чтобы отвязаться: когда я предложил ему взять часть продуктов, предназначенных для уплаты за транспорт, он внимательно осмотрел их, но взял только немного сахару и чаю на дорогу. Он, по-видимому, опасался связывать себя получением аванса. В тот же день он уехал к себе в горы.
Снова неприятные дни ожидания в Чауне – когда же приедет Укукай с оленями? День, другой, третий, четвертый, и только 17-го приезжает Укукай. Он доволен: с ним 16 нарт хороших, жирных, как говорят на Севере, оленей. Но о Вео неприятные сведения: тот откочевал на север и не хочет ехать с нами. Какая-то злая рука систематически мешает нашей поездке.
