Михаил Озеров - От Гринвича до экватора
Правда, из-за мюнхенской бойни «бывшие» пережили неприятные минуты — поволновались за «спортсменов». Но скоро выяснилось, что страхи напрасны.
Когда это выяснилось? После того как полиция устроила небольшое «шоу», дабы остановить волну гнева западных немцев.
«Шоу» началось в четыре тридцать утра. В это время в принадлежащий Гофману замок Эрмройт возле Нюрнберга ворвались полицейские. Разбуженный шумом хозяин выхватил было пистолет, но, разглядев «блюстителей законности», сделал вид, будто поправляет подушку. Один из полицейских сунул руку под подушку и вытащил семизарядный кольт.
Так была «ликвидирована» банда Гофмана. «Ликвидирована» с большой помпой. Газеты подробно расписывали обыск в замке Эрмройт, сообщали, что там обнаружен целый военный склад — винтовки, пистолеты, гранаты, солдатские шлемы, маскировочные халаты, боевые патроны.
Сообщалось и об аресте самого Гофмана.
Однако через два дня его выпустили «из-за отсутствия улик». Еще через день он созвал пресс-конференцию и громогласно заявил: «Я добьюсь своего».
Такие же слова я услышал от бармена Курта Матуше.
Осмотревшись по сторонам, — не подслушивает ли кто? — хотя в пивной, кроме нас, никого нет — Курт торжественно произнес:
— Раз уж разговор пошел начистоту, вот что я вам еще скажу. Мы скоро выйдем на международную арену. Объясню, каким образом: будем взрывать итальянские и голландские поезда. И взрывать до тех пор, пока они не освободят тех, кого ни за что ни про что посадили.
Тогда я не поверил Матуше, подумал: желая показать себя, он завирается. Но, вернувшись в Москву, прочитал в «Штерне»: «Есть сведения о том, что «Фронт» готовил ряд диверсий на железной дороге, намереваясь взрывать товарные поезда из Италии и Нидерландов в знак протеста против того, что в этих странах не выпущены из тюрем нацистские преступники». На источник получения информации журнал не указал, однако статья подтвердила, что высказывания бармена — не беспочвенные угрозы. И не пустое бахвальство.
Но отчего Курт был так откровенен, я бы даже сказал, болтлив? Произвести впечатление, услышать возгласы восторга — вот чего он желал страстно и неприкрыто. А тут появился собеседник! Думаю, стремление выделиться, оказаться на виду, надежда в будущем захватить власть были в числе причин, которые привели Курта к неофашистам. Мне он показался типичным люмпеном. И когда я задал вопрос о его родителях, Матуше промолчал…
Пять раз я был на берегах Рейна, и меня снова и снова уверяли, будто в Советском Союзе преувеличивают опасность фашизма, а на самом деле сейчас в ФРГ совсем не так, как было в довоенной Германии.
Да, сейчас не так. Тем не менее мы убеждены: в стране, породившей гитлеризм, должны быть устранены все возможности рецидива, в Федеративной Республике не должно быть ни одного неонациста.
В этом убеждено и большинство западных немцев. В том числе жители Гамбурга. Сердце города бьется не в Санкт-Паули, а в рабочих кварталах, в порту, на Тарненбекштрассе в музее Эрнста Тельмана.
Город верен идеям Тельмана. В нем около трех с половиной тысяч коммунистов — почти десятая часть всех членов компартии.
Гамбуржцы обязательно показывают гостю два собора: собор святого Михаила — с давних пор рыбаки и моряки, завидев издали шпиль «Михеля», знали, что они дома, и церковь святого Петра (тоже символ Гамбурга) — ее стены так и остались разрушенными со времен бомбардировок военных лет. Уроки истории!
Тем не менее все двадцать тысяч «коричневых» чувствуют себя в ФРГ вольготно. Точнее — безнаказанно.
Пройдет полгода после нашей встречи, и Курт со своими молодчиками откроет, по словам журнала «Шпигель», новую страницу в истории западногерманского фашизма.
«Историческое событие» начнется с обычного митинга «Фронта». Но участники сборища будут вести себя настолько разнузданно, что один из полицейских вдруг возьмет да робко, полушепотом, скажет: «Разве можно так!» Шепот услышат. На стражей порядка набросятся разъяренные фашисты. Они напрочь забудут, что полиция обычно относится к ним благосклонно. В воздух полетят стулья, подносы, даже мемориальная доска с барельефом незабвенного фюрера, которую «дети Гитлера» намеревались укрепить у входа в здание. На поле сражения останется двадцать тяжелораненых.
Тогда в Бонне выступит министр внутренних дел и заявит, что неонацистские группы начинают переходить к открытому терроризму, ныне стране грозит опасность со стороны не только левых, но и фашистов.
Антифашистская выставка в Бонне
Впервые высокопоставленное официальное лицо ФРГ сделает подобное признание!
А вот что скажет вскоре министр по делам молодежи:
— С растущей озабоченностью я наблюдаю, как юноши и девушки проявляют все больший интерес к личности фюрера и «романтике» вермахта.
В Баварии 40 процентов опрошенных школьников сообщили, что приветствовали бы появление диктатора, если бы он оказался «способным государственным деятелем». А 60 процентов высказались за «сильную национальную партию», то есть практически за фашистов.
Тринадцатилетний житель Франкфурта поведал телекорреспонденту, что если бы он правил страной, то вешал бы противников за ноги, сыпал им на раны соль и мучил до тех пор, пока они не умрут. Уже готовый террорист!
Такие, как он, — члены «Викинга». Это, по сути дела, гитлерюгенд. Сходны и одежда — полувоенная форма серо-зеленого или коричневого цвета, и девизы: «Пусть заблестят ножи!», «Уничтожайте противника!»
Налицо и еще один зловещий момент. Помнишь, читатель, трагедию Платцера? Из всей его семьи в живых осталась только жена. Ей сделали тяжелейшую операцию. Как она? Будет ли жить? Лежа на больничной койке, Платцер пробовал читать, но буквы прыгали перед глазами. Тогда включил радио.
То, что он услышал, показалось галлюцинацией. Но голос в приемнике продолжал: «Мы сознательно пошли на взрыв бомбы в Мюнхене. Я рад, что наша акция вызвала широкий резонанс. Это привлечет внимание к нашей борьбе».
Рад?! Рад гибели Илоны, Игнаца?!
Потом другой голос произнес: «Мы передавали заявление Мишеля Гросса, члена группы «Фламандский военный орден».
Фламандец? При чем тут он? Ведь бомбу взорвал западный немец Кёлер.
Позже Платцер узнал: в мюнхенском преступлении виновны помимо «спортсменов» Гофмана французские и бельгийские неофашисты. Они вместе тренировались в лесах Арденн возле границы ФРГ и Бельгии. Ими командовал Мишель Гросс.
Вскоре на улице Коперника в самом центре Парижа взорвалась бомба. Как и в Мюнхене, огненный смерч превратил в груду лома автомобили и мотоциклы, убил и ранил десятки людей.
