Элизабет Хаксли - Сияющее Эльдорадо
В период разгульного владычества «ромового корпуса» Д. Маккартур стал даже секретарем колонии и в упоении писал своему брату в Англию: «Изменения, которые мы осуществили со времени отъезда губернатора Филиппа, так велики и необычайны, что рассказы о них могут вызвать подозрения в их правдивости» [95].
Первые годы существования колонии на Земле Ван-Димена ознаменовались такими трудностями, которые не переживали и колонисты Нового Южного Уэльса. Английское правительство считало, что все снабжение колонии должно осуществляться из Сиднея. Губернатор же Нового Южного Уэльса полагал, что ему достаточно хлопот в своей колонии, и содержание новой колонии на Земле Ван-Димена должно быть делом британского правительства. Связь между Сиднеем и Хобартом была лишь эпизодической и осуществлялась на небольших судах, принадлежавших колонии Нового Южного Уэльса. Колонисты в Хобарте были предоставлены, по существу, самим себе, и если бы не мясо эму и кенгуру, имевшееся на острове в большом количестве, население этой британской колонии скоро бы вымерло. Мешало управлению колонии и то обстоятельство, что британское правительство вело политику быстрого заселения Земли Ван-Димена заключенными и свободными колонистами. Население увеличивалось без соответствующего роста материальной базы.
В декабре 1825 г. Земля Ван-Димена официально отделилась от Нового Южного Уэльса.
Власть губернатора острова над населением была фактически безграничной. «Деспотизм главы администрации, — писал в то время британский историк X. Мелвил, — превышал власть любого государя в христианском мире. Едва ли существует хоть один колонист на острове, который не зависит от воли его превосходительства…» [96].
Условия содержания заключенных здесь были хуже, чем в других британских колониях в Австралии. «Нормальный уровень жизни заключенных был ниже и предпринимаемые против них средства более жестоки» [97].
Марк Твен в упоминавшейся уже книге «По экватору» делает замечание по поводу тогдашнего существования колонистов, которое может послужить яркой иллюстрацией к этим бесстрастным словам современного австралийского историка: «В Тасмании жизнь каторжника была столь невыносимой, а самоубийство столь трудно осуществимо, что бывали случаи, когда отчаявшиеся люди собирались и тянули жребий, кому из них убить своего же товарища, — убийство обеспечивало преступнику и свидетелям преступления смерть от руки палача! Приведенные примеры, — заключает Марк Твен, — лишь смутный намек; они только наводят на мысль о том, какой была жизнь ссыльных, — всего лишь несколько мелочей, всплывших на поверхность безбрежного моря им подобных, или же, пользуясь другим образом, — всего лишь две-три колокольни, сфотографированные с такого места, откуда не виден охваченный пламенем город у их подножия»[98]. Не удивительно поэтому, что при первой возможности заключенные пытались бежать с мест поселений. Они образовывали отряды «бушренгеров», которые наводили ужас на всю колонию Земли Ван-Димена. Потребовались многочисленные и кровавые карательные экспедиции, чтобы изловить и уничтожить отряды бежавших каторжников.
Некоторые замечания и пояснения необходимо сделать также к тому, что рассказывает Э. Хаксли о создании колонии Южная Австралия и ее «духовном отце» — Э. Уэйкфилде.
Если Новый Южный Уэльс и Тасмания возникли сразу как колонии ссыльных, то Южная Австралия была колонией свободных поселенцев, практически воплощая идеи одного из виднейших идеологов британского колониализма первой половины XIX в. Эдварда Уэйкфилда. В связи с этим необходимо сказать несколько слов о личности Э. Уэйкфилда и сущности его теории колонизации, разбору которой К. Маркс уделил специальный раздел в первом томе «Капитала». Э. Уэйкфилд явился создателем теории «систематической колонизации» и «достаточной цены» на землю в колониях. Свои идеи в этом плане он развивал в книге «Письма из Сиднея», которая вышла в свет в 1829 г.
Уэйкфилд доказывал, что надо колонизовать заокеанские территории не путем высылки туда каторжников, а систематически привлекая «вполне добропорядочных» людей. Цены же на землю в колониях должны быть установлены не минимальные, а достаточно высокие, во всяком случае такие, чтобы колонисты не были в состоянии приобретать их сразу по приезде, а лишь проработав ряд лет. «Достаточная» цена воспрепятствует колонистам сразу по приезде превращаться в независимых крестьян, до тех пор, пока не появятся другие, готовые занять их место на рынке наемного труда [99].
Деньги, полученные от продажи земли, должны направляться главным образом на привлечение новых колонистов, а частично — на нужды самой колонии.
В результате в колониях постепенно будет укрепляться и расти слой мелких колонистов, которые составят твердую основу для форпостов Британии в различных частях земного шара. Таким образом, та часть английского общества, которая в результате промышленного развития страны, быстрой машинизации, оставалась без работы и представляла реальную угрозу существующему порядку, превращалась, по мысли Уэйкфилда, в среду, цементирующую Британскую империю. Организацию колонии взяла на себя созданная в 1934 г. в Англии Южно-Австралийская земельная компания.
Первые годы существования колонии характеризовались гигантскими земельными спекуляциями. Собственно, главной целью как самой Южно-Австралийской компании, так и колонистов было стремление к быстрому обогащению путем спекулятивных перепродаж приобретенных ими земельных участков. Поэтому широкое распространение получила система, дававшая право требовать пятнадцать тысяч акров земли лицу, которое купило из этого количества по крайней мере четыре тысячи акров по одному фунту стерлингов за акр. Оставшаяся часть земли выкупалась им же постепенно по цене уже пять шиллингов четыре пенса за акр. Очень скоро это привело к тому, что все плодородные земли попали в руки не трудолюбивых землевладельцев-колонистов, которые, как предполагалось по идее Э. Уэйкфилда, должны были своим упорным трудом создавать богатства колонии, а к спекулянтам землей, находившимся к тому же в большинстве своем не в Австралии, а в Англии. Эти люди, ничего не вкладывая в землю, жили на доходы, полученные от спекуляции заочно приобретенными и перепродаваемыми участками.
Прошло четыре года со времени основания колонии, но ничего не было сделано для развития земледелия и скотоводства. Колония почти ничего не производила.
В 1837 г. из проданных трех тысяч семисот акров обрабатывалось лишь четыре акра; в 1839 г. было продано 170,5 тысячи акров, а обрабатывалось 443. Импорт колонии в 1839 г. вырос до 346,6 тысячи ф. ст., тогда как экспорт составил только 22,5 тысячи ф. ст. Манипуляции с землей давали барыши лишь немногим спекулянтам. Администрация не имела средств для освоения территории колонии, строительства портов, дорог и т. п. и потому вынуждена была обратиться за помощью к правительству. Как только об этом стало известно в Лондоне, среди держателей акций и кредиторов Южно-Австралийской земельной компании началась настоящая паника. Они стали спешно избавляться от акций, предъявлять векселя к оплате. Компания оказалась банкротом, колония переживала полный финансовый крах. За несколько месяцев население ее уменьшилось наполовину. Там остались только те, кто просто не имел возможности уехать. Цены на продукты питания катастрофически росли. Земельные участки было невозможно продать. Большинство землевладельцев и вместе с ними губернатор колонии Гоулер полностью разорились. Так бесславно закончилась деятельность Южно-Австралийской компании.
