Жюль Верн - Болид
Верхняя комната донжона была переделана под обсерваторию. Именно здесь доктор работал со своими приборами, зрительными трубами и телескопами, только в ясные ночи он переносил их на террасу, откуда объективы могли без всяких помех блуждать по небесному своду. Но именно там доктор и подхватывал самую жестокую простуду, пренебрегая советами миссис Хадлсон.
— В конце концов папа заразит свои планеты! — любила повторять мисс Лу. — Этот насморк так легко передается!
Однако доктор не желал ничего слышать и порой не считался даже с морозами в семь-восемь градусов ниже нуля, если небосклон представал во всей своей чистоте. Следует отметить, что из обсерватории дома по Моррис-стрит можно было без труда разглядеть башню на Элизабет-стрит.[32] Между ними не располагалось ни одного здания, ни одно дерево не закрывало их друг от друга своими раскидистыми ветвями. Только полумиля разделяла кварталы, в которых возвышались эти сооружения. Для того чтобы без труда рассмотреть лиц, находившихся в башне или донжоне, не стоило прибегать к мощному телескопу, достаточно было воспользоваться обыкновенным биноклем. Безусловно, Дину Форсайту было не до того, чтобы подглядывать за Стэнли Хадлсоном, а Стэнли Хадлсон не собирался терять время, уставившись на Дина Форсайта. Их взоры были устремлены гораздо выше и не обращались к земным объектам. Но было вполне естественно, что Фрэнсис Гордон стремился увидеть, не стоит ли на площадке Дженни Хадлсон. Очень часто их глаза, прильнувшие к биноклям, вели между собой беседу. Полагаю, что в этом не было ничего зазорного.
Безусловно, было бы проще установить между домами телеграфную или телефонную связь. Провод, протянутый от донжона к башне, сделал бы беседы более приятными. По меньшей мере беседы Фрэнсиса Гордона с Дженни и Дженни с Фрэнсисом Гордоном. И нет никаких сомнений, что малышка Лу подчас вела бы свою партию, превращая дуэт в трио. Однако Дин Форсайт и доктор Хадлсон не испытывали ни малейшего желания обмениваться сообщениями или быть потревоженными во время астрономических наблюдений. Поэтому проводное сообщение так и оставалось в проекте. Возможно, когда жених и невеста станут законными супругами, эта мечта все-таки осуществится… После матримониальной связи появится связь электрическая, призванная еще теснее сплотить оба семейства.
В тот день после полудня Фрэнсис Гордон отправился, как всегда, с визитом к миссис Хадлсон и ее дочерям. Его приняли в гостиной на первом этаже — словно он был, если позволено так выразиться, хозяйским сыном. Пусть он еще не стал мужем Дженни, но Лу хотела, чтобы он уже был ее братом. А то, что эта девочка вбивала себе в голову, прочно там застревало.
Читатель не удивится, узнав, что доктор Хадлсон замуровался в донжоне. Он [заперся] там с четырех часов утра. Опоздав, как и Дин Форсайт, на завтрак, он стремительно бросился обратно на площадку в тот самый момент, когда с южной стороны солнце начало вновь проглядывать из-за туч — опять-таки как мистер Дин Форсайт. Не менее взволнованный, чем тот, он, казалось, и не думал спускаться.
А ведь без него было невозможно решить важный вопрос, вынесенный на всеобщее обсуждение.
— О! — закричала Лу, едва молодой человек переступил порог гостиной. — А вот и господин Фрэнсис! Неизменный господин Фрэнсис! И я задаю себе вопрос: что же такого сделал господин Фрэнсис?.. Поскольку все замечают только его!
Сначала Фрэнсис Гордон пожал руку, которую ему протянула радушно улыбающаяся Дженни, а затем поклонился миссис Хадлсон. Вместо ответа Лу он заставил ее щеки залиться румянцем, запечатлев на них поцелуй.
Все сели. Завязался разговор, который, по правде говоря, был всего лишь продолжением вчерашней беседы. Создавалось впечатление, что присутствующие не расставались с прошедшего дня и что, действительно, влюбленные не покидали друг друга, по крайней мере в мыслях, ни на минуту. Мисс Лу утверждала даже, будто бы «неизменный Фрэнсис» всегда находится в доме, будто бы он только притворяется, что выходит в дверь, ведущую на улицу, но тут же возвращается через дверь, выходящую в сад, будто бы прячется в укромных уголках, чтобы его никто не видел.
В тот день толковали о том же, что и прежде, ожидая дня бракосочетания. Дженни слушала, что говорит Фрэнсис с присущей ему серьезностью, каковая нисколько не лишала его обаяния. Они смотрели друг на друга, мысленно строили на будущее планы, осуществление которых, впрочем, было не за горами. Никто даже не мог и подумать об отсрочке. Разве этот союз не получил благословения обоих семейств? Уже давно Фрэнсис Гордон подыскал миленький домик на Ламбет-стрит, домик со всеми удобствами, с ухоженным, еще зеленым в эту пору садом. Он находился в западном квартале, откуда открывался вид на воды Потомака, не слишком далеко от улицы Моррис. Миссис Хадлсон обещала сходить посмотреть домик на следующий день и, если он понравится будущей нанимательнице, снять его в течение недели. Лу выразила желание сопровождать мать и сестру. Она и мысли не допускала, что кто-нибудь может обойтись без ее советов, и намеревалась сама заняться обустройством дома юной четы… И ей позволили пойти и даже высказать свое мнение.
Вдруг Лу вскочила со стула, подбежала к окну и закричала:
— А где же, где мистер Форсайт? Разве он не должен сегодня прийти?
— Дядя придет к четырем часам, — ответил Фрэнсис Гордон.
— Но его присутствие необходимо для решения этого вопроса, — заметила миссис Хадлсон.
— Он знает и ни за что не пропустит встречу.
— А если пропустит, — заявила Лу, угрожающе подняв кулачок, — ему придется иметь дело со мной, и тогда уж он пожалеет!
— А мистер Хадлсон? — спросил Фрэнсис. — Ведь мы нуждаемся в нем не меньше, чем в моем дяде.
— Папа в донжоне, — ответила Дженни, — и спустится, когда ему доложат.
— Беру это на себя, — сказала Лу. — Я быстро взберусь на третий этаж.
Действительно, присутствие мистера Форсайта и мистера Хадлсона было совершенно необходимо. Разве речь шла не о назначении даты церемонии бракосочетания? Свадьбу следовало отпраздновать как можно скорее, при условии, конечно, что подружка невесты успеет заказать себе платье: длинное платье барышни, а не девочки, которое она рассчитывала впервые надеть в этот день.
На замечание, которое Фрэнсис высказал в шутку: «А если оно не будет готово, это знаменитое платье?..» — властная особа заявила:
— Тогда пусть откладывают свадьбу!
Ответ вызвал столь громкий смех, что мистер Хадлсон должен был, несомненно, услышать его в своем высоком донжоне.
Так протекал разговор, а стрелки часов отсчитывали минуту за минутой. Но мистер Дин Форсайт не появлялся. Лу напрасно высовывалась из окна, откуда ей была видна входная дверь, но мистер Форсайт все не показывался! И даже когда миссис Хадлсон, Дженни, ее сестра и Фрэнсис пересекли двор и вышли на улицу, они не увидели силуэта дяди на углу Моррис-стрит.
