Жюль Верн - Ледяной Сфинкс
Возвратившись к кромке прибоя, боцман с удовлетворением обнаружил в гранитных стенах довольно глубокие пещеры, в которых можно было разместиться самим и выделить место для всего скарба, снятого с «Халбрейн». Независимо от того, какими будут наши действия, пока что самым правильным было бы спасти все, что можно, и расположиться на новом берегу.
Дождавшись, чтобы экипаж собрался вокруг него, Лен Гай повел речь о нашем положении, не выказывая признаков разочарования и не упуская мельчайших подробностей. Прежде всего, заявил он, надо перенести на сушу припасы и приспособить под жилье одну из пещер на берегу. Говоря о пище, он подтвердил, что муки, мясных консервов, сушеных овощей и фруктов хватит на всю зиму, какой бы длительной и суровой она ни оказалась. Капитан выразил уверенность, что хватит и топлива, если его расходовать бережно, и зимовщики сумеют провести под покровом снега и льда долгие месяцы полярной зимы.
Оставался третий вопрос — на него можно было отвечать и так, и этак. Я ждал от экипажа неудовольствия и даже гнева, ибо здесь гарпунщику было где развернуться. Речь шла о том, как использовать единственное оставшееся у нас средство передвижения — шлюпку; оставить ее при себе на все время зимовки или выйти на ней в сторону ледяных полей?
Пока Лен Гай не собирался принимать окончательное решение, попросив у экипажа отсрочки на сутки-двое. Он еще раз напомнил, что шлюпка, нагруженная припасами, необходимыми в столь длительном плавании, смогла бы принять на борт не более одиннадцати-двенадцати человек. Решившись выйти в море, следовало перенести на берег все припасы, а потом тянуть жребий. Лен Гай провозгласил, что ни Джэм Уэст, ни боцман, ни я, ни он сам не требуют себе привилегий и станут тянуть жребий наравне с остальными. Оба старшины с «Халбрейн», Мартин Холт и Харди, вполне сумели бы провести шлюпку в воды, где часто появляются рыбачьи суда и где шныряют пока еще китобои. Отплывающим наказывалось не забывать о товарищах, оставшихся зимовать, и направить им на выручку корабль с наступлением лета.
Все это было сказано спокойным, но твердым тоном. Надо отдать ему должное: чем сложнее становились обстоятельства, тем достойнее вел себя наш капитан.
Никто не осмелился прервать его речь, не вызвавшую ни единого возражения, даже у Хирна. Собственно, спорить тут было не о чем, ибо жребий предлагалось тянуть на условиях полного равенства.
Дослушав капитана, матросы вернулись в лагерь, отужинали благодаря стараниям Эндикотта и в последний раз разошлись спать по палаткам. Дирк Петерс так и не появлялся, и я напрасно потратил время на его поиски.
Назавтра, 7 февраля, все дружно взялись за дело.
Стояла мягкая погода, дул несильный ветерок, небо затянули легкие облака. Температура воздуха оставалась вполне терпимой — 46°F (7,78°C).
Первым делом с айсберга с величайшими предосторожностями спустили шлюпку, после чего матросы отволокли ее по песку подальше от полосы прибоя. Шлюпка оказалась целой и невредимой, готовой сослужить добрую службу.
Затем боцман занялся грузом и оснасткой с «Халбрейн»: мебелью, койками, парусами, одеждой, инструментами, посудой и прочей утварью. В пещере все это будет в большей сохранности, чем на айсберге. Ящики с консервами, мешки с мукой и овощами, бочонки с виски, джином и пивом, спущенные с помощью талей на берег, также были размещены в укрытии.
Я участвовал в работах наравне со всеми, подобно Лену Гаю и Джэму Уэсту, ибо дело не терпело отлагательств. На сей раз Дирк Петерс пришел на помощь товарищам, однако он трудился молча, ни к кому не обращаясь. Неужели он отказался от надежды отыскать Артура Пима? Я не знал, что подумать…
Восьмого, девятого и десятого февраля продолжалось переселение на берег, завершившееся 10-го под конец дня. Грузы были укрыты в глубине обширного грота, в который можно было проникнуть через небольшое отверстие. Грот соседствовал с пещерой, которой предстояло стать нашим домом, где, следуя совету боцмана, мы нашли местечко и для кухни. Благодаря ей мы могли надеяться на тепло, ибо плита служила бы не только для приготовления пищи, но и для обогрева пещеры на протяжении долгих дней, вернее, одной долгой ночи зимовки.
Мы начали обживать пещеру 8 февраля вечером и остались довольны ее сухими стенами, мелким песочком на дне и достаточным количеством света, проникающего через вход. Здесь же бил источник воды, а вход в пещеру, обращенный к берегу, располагался таким образом, что нам не страшны были камнепады, лавины и пронизывающие ветры. Тут было попросторнее, чем в кубрике и каютах шхуны, вместе взятых, так что свободно разместились не только койки, но и столы, сундуки и табуреты, обеспечив необходимое удобство на все месяцы зимовки.
Пока велись эти работы, я не замечал ничего подозрительного в поведении Хирна и остальных моряков с Фолклендов. Все они беспрекословно выполняли команды и подчинялись дисциплине, выказывая недюжинное рвение. Однако метис, как и прежде, охранял шлюпку, ибо столкнуть ее по песку в воду не составило бы никакого труда.
Харлигерли, не спускавший глаз с гарпунщика и его дружков, как будто успокоился, не ожидая теперь от них никаких выходок.
Тем не менее настало время принимать решение об отплытии и тянуть жребий — если отплытие не отменялось. Настало 10 февраля. Еще месяц, от силы полтора— и сезон путины у Полярного круга завершится. Не встретившись с китобоями, шлюпка, даже преодолев припай и Полярный круг, не сумеет самостоятельно достичь Австралии или Новой Зеландии.
Наступил вечер. Собрав весь экипаж, капитан объявил, что решение будет принято на следующий день, добавив, что если матросы выскажутся за отплытие, го мы тут же станем тянуть жребий. Все молча согласились. Я не сомневался, что решение об отплытии будет принято без разногласий.
Был поздний вечер. Берег окутало подобие сумерек, ибо солнце к этому времени уже едва показывалось из-за горизонта, за которым ему вскоре предстояло и вовсе исчезнуть.
Рухнув на койку в полном облачении, я забылся сном. Я проспал, должно быть, несколько часов. Вдруг меня разбудили крики.
Я вскочил и выбежал из пещеры вместе с Леном Гаем и Джэмом Уэстом.
— Шлюпка! Шлюпка! — кричал Джэм Уэст.
И действительно, место, где прежде караулил шлюпку Дирк Петерс, зияло пустотой. Шлюпка качалась на волнах, в ней уже сидели трое, побросав на дно ящики и бочонки; еще десять пытались скрутить метиса, рвавшегося к шлюпке. Среди них были Хирн и Мартин Холт; последний, впрочем, не принимал участия в потасовке.
Итак, эти презренные создания решили захватить шлюпку и выйти в море до того, как будет брошен жребий!.. Им удалось застать Дирка Петерса врасплох, и они давно бы прикончили его однако он отчаянно защищал свою жизнь.
