Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (без указания переводчика)
— Да, действительно, может быть… — ответил канадец, ошеломленный этими цифрами, но не желавший сдаваться.
— Ну что же, убедились вы?
— Вы меня убедили только в одном, господин натуралист, а именно в том, что если такие животные действительно существуют, то они должны быть непомерно сильны.
— А если вы не признаете их существования, упрямый гарпунщик, так каким образом вы объясняете инцидент с «Шотландией»?
— Право, не знаю!.. Может быть, тем… — начал Нед.
— Чем?
— Тем, что… это неправда! — ответил Нед, повторяя знаменитый ответ Араго, хотя и не знал о существовании такого ответа.
Ответ китобойца указывал только на его упрямство, и ничего более. В этот день я уже больше не касался вопроса о чудовище. Происшествие с «Шотландией» не подлежало никакому сомнению. Пролом был настолько велик, что пришлось его заделать, и я думаю, что это может служить достаточно убедительным доказательством. К тому же этот пролом не мог образоваться сам собой, и так как он не был произведен подводными скалами, то своим происхождением мог быть обязан только значительной крепости органа какого-либо весьма крупного животного.
Что касается лично меня, я, на основании уже высказанных мною выводов, убежден был, что это животное принадлежит к типу позвоночных, к классу млекопитающих, к группе рыбообразных и, наконец, к роду китов.
Глава V
В ПОГОНЕ ЗА ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ
До сих пор плавание «Авраама Линкольна» обходилось без каких-либо особых приключений. Впрочем, был случай, который обнаружил удивительную ловкость Неда Ленда и вызвал общее доверие к нему.
На широте Мальвинских островов, 30 июня, фрегат встретился с американскими китобойцами, которые, как мы узнали, только в первый раз от нас услышали о нарвале. Но один из них, капитан судна «Монроэ», узнав, что Нед Ленд находится на «Аврааме Линкольне», просил его помощи для охоты на показавшегося невдалеке кита. Капитан Фаррагут, желая видеть Неда Ленда в деле, разрешил ему отправиться на «Монроэ». И случай настолько благоприятствовал нашему канадцу, что вместо одного он убил двумя ударами гарпуна двух китов: одного — сразу, пробив ему сердце, другого же — после преследования, продолжавшегося всего несколько минут.
Фрегат проплыл вдоль юго-восточного берега Америки с огромной скоростью, и 3 июля мы уже находились на высоте мыса Дев у входа в Магелланов пролив. Но капитан Фаррагут не хотел вступать в этот извилистый пролив и предпринял двойной обход мыса Горн. Весь экипаж вполне согласился с этим решением командира. И действительно, не было ни малейшей вероятности встретиться с нарвалом в этом узком проливе. Большинство матросов утверждали, что чудовище не может пройти в него, «так как оно для этого слишком толсто».
6 июля, около трех часов вечера, «Авраам Линкольн» дважды обогнул в пятнадцати милях к югу этот пустынный островок, или скалистый осколок оконечности американского континента, который голландские моряки нарекли именем своего родного города, назвав его мысом Горн.
Обойдя мыс, фрегат принял направление на северо-запад, и на следующий день винт фрегата стал врезаться в воды Тихого океана.
— Гляди в оба! Гляди в оба! — повторяли матросы «Авраама Линкольна».
И действительно, они старались не проглядеть. Ввиду заманчивой премии в две тысячи долларов глаза матросов не знали отдыха. В течение всего дня и ночи все всматривались в поверхность океана; обладающие способностью лучше различать предметы в темноте имели вдвое более шансов получить премию.
Я, которого деньги не так сильно прельщали, тем не менее все время, когда находился на палубе, внимательно следил за тем, что происходит на поверхности воды. Я пользовался отдыхом всего несколько минут и все остальное время находился на палубе, невзирая ни на дождь, ни на палящее солнце. Я пожирал жадным взором пенистые гребни волн, которыми море белело до самого горизонта. И сколько раз приходилось мне разделять сильное волнение помощника капитана и экипажа, когда какой-либо капризный кит выставлял на поверхности волн свою черноватую спину. На мостике фрегата сразу появлялась толпа матросов и офицеров. Все с трепещущим взором, затаив дыхание, следили за движением кита. Я напряженно смотрел, рискуя повредить сетчатую оболочку глаз и ослепнуть, и только один Консель неизменно флегматично говорил мне своим спокойным голосом:
— Если господин будет меньше напрягать глаза, то будет лучше видеть:
Но напрасная тревога! «Авраам Линкольн» часто менял путь, направляясь к животному, которое оказывалось простым китом или обыкновенным кашалотом и которое вскоре исчезало.
Между тем погода стояла прекрасная, море было спокойно и ясно, и плавание продолжалось при самых благоприятных условиях. А надо заметить, что это время года было дождливым австралийским сезоном, так как июль месяц этой зимы соответствует европейскому январю.
Нед Ленд по-прежнему выказывал самую упорную недоверчивость; он даже не хотел взглянуть на море, когда не находился на вахте или не показывался кит. А между тем острота его зрения могла бы оказать большую услугу. Упрямый канадец из двенадцати часов восемь проводил в своей каюте, читая или отдаваясь сну. Сто раз я упрекал его за равнодушие.
— Ба! — отвечал он. — Если и допустить, что существует предполагаемое вами животное, то нет никакой вероятности, что мы его встретим. Разве мы не бросаемся в авантюру? Говорят, что такое где-то скрывающееся животное видели в северной части Тихого океана. Допустим, что это так, но уже два месяца прошло после этой встречи, и, судя по темпераменту вашего нарвала, он не из числа животных, любящих держаться одного места; ведь, по-вашему, он обладает способностью необычайно быстро двигаться. Затем вам, господин профессор, должно быть очень хорошо известно, что природа ничего не делает бессмысленного, несообразного. Она бы не дала вялому по натуре животному способности скорого передвижения, если бы оно в том не нуждалось. Следовательно, если нарвал и существует, то он теперь далеко от нас.
Я не смог на это ответить. Очевидно, мы шли, как слепые. Но другого выхода не было! Успех, конечно, был весьма сомнителен; но тем не менее никто не терял надежды, ни один матрос не стал бы держать пари, что нарвал не встретится. 20 июля мы пересекли тропик Козерога над сто пятым градусом долготы, а 27-го того же месяца — экватор под сто десятым меридианом. Затем фрегат принял направление к западу и вышел в центральные моря Тихого океана.
Капитан Фаррагут правильно рассуждал, что лучше держаться глубоких вод и удаляться от материков и островов, которых животное в свою очередь должно было избегать, потому что ему, по выражению командира экипажа, «было там слишком тесно». Пополнив запас угля, фрегат прошел в виду островов Паумоту, Маркизских, Сандвичевых, пересек тропик Рака под сто тридцать вторым градусом долготы и направился в Китайское море.
