Карло Маури - Когда риск - это жизнь!
Штурмуем Сигаро — стометровку, вертикаль четвертой и пятой категории трудности. До сих пор я поднимался на нее только в связках, но на сей раз веревка лежит в рюкзаке. Спрашиваю у Тони:
— Пойдем раздельно?
— На твое усмотрение, — отвечает он. Догадался, видимо, что я испытываю его, и решил, в свою очередь, меня загнать. Опасаясь, что не сумею быть с ним наравне, гордо начинаю подъем и при этом стараюсь показать свою технику. Выгляжу, конечно, очень глупо, сам себя боюсь. Интересно, почему же он не боится?
Спускаемся с вершины по-прежнему порознь, не пользуясь веревкой. Штурмуем следующую стену — маршрут Альбертини на первый Маньяги, затем поднимаемся на второй и по маршруту Лекко выходим на третий Маньяги. Добираемся до самой вершины Гриньи, где я делаю наконец короткую передышку, чтобы Тони мог поснимать в свое удовольствие.
У него превосходный фотоаппарат. У меня такого нет. У него замечательные диапозитивы, которые он сделал во время своих восхождений, а у меня нет ничего. Он приехал из своей далекой страны в мою, где все его прекрасно знают и восхищаются его мастерством. Владеет двумя иностранными языками. А может быть, он принадлежит к какой-нибудь высшей расе? Зачем же я тогда лезу из кожи вон, стремясь показать ему свое умение, и попросту рискую жизнью, пренебрегая необходимыми мерами предосторожности, которыми обязательно пользуюсь в другое время, когда поднимаюсь со своими друзьями?
Время шло к полудню.
— Может быть, ты проголодался, устал? Хочешь, вернемся в Резинелли по противоположному склону Гриньи, чтобы ты мог как следует ее разглядеть.
Он отвечает:
— Ну что ты. Давай лучше обойдем всю Гринью.
Я так и думал. Мне уже много раз приходилось слышать о том, что люди германских кровей не знают усталости и если даже устают, то не признаются в этом.
Спускаемся по гребню Сегантини. На легких скалах второй категории, кое-где переходящих в третью, я шел, поигрывая равновесием, делал эффектные прыжки, небрежно преодолевал перепады — как бы совершал легкую прогулку.
И вдруг я теряю это самое равновесие и стремительно качусь кубарем к огромной щели глубиной метров в сто. Это конец: «Ну, здравствуй, Смерть. Вот и я».
«Здравствуй, Карло. Я ждала тебя», — отвечает она.
«Это я понял. Но как ты оказалась здесь, наверху?»
«А разве ты не знаешь, что я всегда сопутствовала тебе? Мне тоже очень нравятся горы. Здесь гораздо лучше, чем в городе. Люди, живущие там, внизу, не разговаривают со мной так, как ты много раз разговаривал. Они и слушать меня не желают. Представь себе, позавчера один из них не хотел со мной уходить, потому что в течение более восьмидесяти лет считал, что я поведу его неизвестно куда, на какие-то невыносимые страдания… Восемьдесят лет он отчаянно старался избежать меня, сам не зная того, что был полюбовно завещан мне своими родителями, которые, кстати, уже давно со мною. Теперь и ты встретишься со своей матерью… Она вон там, гляди! Вместе с ней ее мама, ее бабушки и так далее».
«Здравствуй, мама».
«О-о, мой Карло! Наконец-то ты пришел. А я уж переволновалась. Тебя все нет и нет, пропадаешь где-то».
«Как, вы и здесь волнуетесь?»
«Видишь ли, сынок, тому причиной Любовь, которая нас объединяет… Я вся извелась, глядя, как ты упорно искал свой путь на земле, и с нетерпением ждала этой минуты…»
«Бедная мама. Но теперь мы снова вместе, навсегда. Как здесь покойно, безмятежно. И насколько проще не жить… Как хорошо мне с тобой… Мама, дай же мне забыться долгим сном, отдохнуть от тернистого двадцатилетнего пути…»
Открываю глаза и вижу, что продолжаю куда-то катиться. Слышу зов Жизни, замечаю внизу, как раз там, куда меня несет, выступ на стене. Срабатывает властный инстинкт самосохранения, я собираюсь в комок, готовый с силой оттолкнуться от выступа ногой. В акробатическом прыжке бросаюсь на противоположный склон щели, где замираю, уцепившись за карниз.
Господи, сколько страху! Раньше, помнится, я с пренебрежением относился к смерти, а теперь боюсь ушибиться. Ведь я же сломаю себе ноги, разобью голову о скалы, оборву ногти, силясь удержаться… Спасательная группа явится за мной с носилками… Боже, какой стыд! Что подумает обо мне Тони Эггер? Зачем я не погиб? Ведь это было так просто и так заманчиво! А вместо этого я отталкиваюсь, прыгаю куда-то в пустоту, хватаюсь за карниз на противоположной стене и вот уже стою себе живой и невредимый.
Тони Эггер в изумлении наблюдает за акробатикой человека, пролетевшего по воздуху десяток метров, и присоединяется ко мне, спустившись, а затем поднявшись обычным путем. Он, оказывается, вообще не понял, что я падал. Ему действительно показалось, что я выполнял изощренный технический прием на уровне большого альпиниста. Я, разумеется, воздержался от излишних пояснений. Так родилось в нем особое восхищение мужеством и техникой Карло Маури. Наконец-то я завоевал признание иностранца!
Из дневника экспедиции на Гашербрум-IV
30 мая 1958 года — Скарду, в Балтистане (Пакистан).
Нас около 500 человек. Здесь обычные носильщики, 15 высокогорных носильщиков, больше десятка сагибов, в том числе Риккардо Кассин, Вальтер Бонатти, Бепи Дефранческ, Тони Гобби, Джузеппе Оберто, врач Донато Дзени, писатель Фоско Мараини и я. Кроме того, с нами капитаны пакистанской армии Дар и Ахрам в качестве офицеров связи при Национальной экспедиции на Гашербрум- IV (7980 метров) в Каракоруме, организованной Итальянским Альпийским клубом. У нас 11 тонн груза, разложенного в тюки по 30 килограммов с пришитым к ним жетоном, по которому каждый носильщик получит в конце экспедиции свою плату.
Мы собрались все вместе на берегу Инда. Зрелище потрясающее! Наверху, на высоте 5000–6000 метров, — ледники; внизу — долины с возделанными поливными террасами, абрикосовыми рощами, вереницами тополей и многочисленными селениями. В самой глубине долины течет Инд, чьи воды, подобно водам Нила и всех крупных рек, неразрывно связаны с историей человека. Они берут начало в высочайших горах и оттуда приносят жизнь пустыням. Инд — одна из трех крупнейших индийских рек; в самом названии азиатского субконтинента прослеживается родство с этой водной артерией.
В полдень наш караван выходит по направлению к базе Гашербрум- IV на высоте 5150 метров, расположенной приблизительно в 220 километрах от Скарду, местечка, которое, в свою очередь, находится на высоте 2200 метров. Все это напоминает фантастическое приключение из кочевой жизни: 500 человек пробираются пешком через скалы, ледники, реки, делая в день по 10, а то и 20 километров, в шестнадцать этапов. Этот долгий переход лишь начало постепенной акклиматизации, перестройки нашего тела и сознания сообразно местным условиям, прелюдия к нашему окончательному превращению в «снежных людей».
