Сесил Форестер - Хорнблауэр и «Отчаянный»
— Я поднимусь на мачту и посмотрю сам, сэр. — Буш, как всегда, оказался в нужном месте и в нужное время. С ловкостью опытного моряка он побежал по вантам.
— Сигнал спущен, сэр! — закричал Форман. В этот момент «Отчаянный» должен был положить руль под ветер, чтоб все пять кораблей повернулись одновременно.
— Нет, мистер Провс. Мы подождем.
На горизонте «Медуза» повернулась. Теперь она шла на фордевинд, и расстояние между ней и идущим в противоположную сторону шлюпом быстро увеличивалось.
— Это «Фелиситэ», сэр! — крикнул Буш.
— Спасибо, мистер Буш! Я попрошу вас немедленно спуститься! Барабанщик. Сигнальте всем по местам. Корабль к бою. Мистер Чизмен, поднимите такой сигнал: «Вижу французский фрегат с наветренной стороны».
— Есть, сэр. «Медуза» быстро удаляется.
— Все равно поднимите.
Буш с быстротой молнии спустился вниз и прежде, чем занялся подготовкой к бою, успел обменяться с Хорнблауэром взглядами. В глазах у него читался вопрос. Буш единственный кроме Хорнблауэра знал, какую цель преследует британская эскадра. Если «Отчаянный» разойдется с фрегатами в то время, когда появится флотилия, он потеряет свою долю призовых денег. Но призовые деньги — всего лишь один фактор, главная же цель — флотилия. И потому «Отчаянный» не послушает сигнала с «Медузы» и повернет в сторону себе на беду — и на беду своему капитану. И Буш знал, как неравны силы «Отчаянного» и «Фелиситэ». Если дело дойдет до бортовых залпов, все кончится тем, что половина их команды будет перебита, а половина — в плену.
— «Медуза» вне пределов видимости, сэр. Она не подтвердила наш сигнал. — Это кричал Форман, все еще с мачты.
— Очень хорошо, мистер Форман. Можете спускаться.
— Ее видно с палубы, сэр, — сказал Провс.
— Да. — Прямо на горизонте видны были марсели и брамсели французского корабля. Хорнблауэру трудно было удержать их в поле зрения подзорной трубы — он дрожал от возбуждения. Оставалось только надеяться, что тревога не написана у него на лице.
— Корабль к бою готов, сэр, — доложил Буш. Пушки выдвинуты, взволнованная орудийная прислуга заняла своим места.
— Она привелась к ветру? — воскликнул Провс.
— Ага!
«Фелиситэ» легла на левый галс, направляясь в сторону. Она уклонялась от боя.
— Они что, драться не хотят? — воскликнул Буш. Напряжение Хорнблауэра немного спало, когда он увидел, что его выкладки подтверждаются. Он двинулся к «Фелиситэ» с намерением ввязаться в долгий поединок с большого расстояния. Он надеялся повредить рангоут «Фелиситэ», чтоб она не смогла предупредить испанцев. Француз, видимо, угадал его намерения. Он не хотел рисковать, пока не выполнит своего поручения.
— Поворот оверштаг, пожалуйста, мистер Провс. «Отчаянный» с точностью механизма лег на другой курс.
— Круто к ветру!
Теперь они шли наперерез. Француз, уклоняясь от боя, намеревался обогнуть британскую колонну и присоединиться к испанцам, а Хорнблауэр перекрыл ему этот путь. Марсели «Фелиситэ» повернулись.
— Он повернул прочь!
Это ему не поможет. Далеко-далеко за марселями «Фелиситэ» голубел на горизонте берег Южной Португалии.
— На этом курсе он не пройдет Сан-Висенти, — сказал Провс.
Лагуш, Сан-Висенти, Сагриш — прославленные в морской истории имена. Эти далеко выступающие мысы не дадут «Фелиситэ» уклониться от боя. Скоро ей придется вступить в поединок. Хорнблауэр как раз продумывал, каким этот поединок будет.
— Мистер Буш!
— Сэр!
— Я хочу, чтоб две пушки стреляли прямо с кормы. Вам придется удалить транцы. Займитесь этим немедленно.
— Есть, сэр.
— Спасибо, мистер Буш.
Парусные суда практически не могут стрелять прямо назад или вперед; удовлетворительно разрешить эту проблему не удавалось еще никому. Обычно удобнее всего стрелять бортовыми залпами, поэтому на носу и на корме пушки как правило не ставили, и это учитывалось при строительстве кораблей. Сейчас Хорнблауэр собирался отбросить все преимущества, которые извлекали из этого обстоятельства кораблестроители всех времен и народов. Он собирался ослабить «Отчаянного» и получить взамен кратковременную выгоду в редкой ситуации. Хорнблауэр услышал треск древесины, и палуба у него под ногами мелко задрожала — это заработали пилы.
— Пошлите на корму артиллериста. Прежде чем начнут двигать пушки, ему придется основать тали и брюки.
Голубая полоска берега стала отчетливей. Ясно видна была громада мыса Сан-Висенти. Целиком видна была «Фелиситэ» и длинный-предлинный ряд ее выдвинутых пушек. Грот-марсель заполоскал: она поворачивалась через форде-винд. Теперь она готова была драться.
— Руль на ветер, мистер Провс. Обстените грот-марсель. Важно было выиграть время. «Отчаянный» тоже повернулся через фордевинд. Хорнблауэр не собирался вести безнадежный бой; если француз не торопится, он тоже торопиться не будет. При легком ветре и умеренном волнении «Отчаянный» имел значительные преимущества перед большим фрегатом и Хорнблауэр не собирался от них отказываться. «Отчаянный» и «Фелиситэ» приглядывались друг к другу, как два кулачных бойца, только что вышедшие на ринг. День был чудесный — под голубым небом расстилалось синее море. Мир, который Хорнблауэр, может быть, скоро покинет — прекрасен. Скрип пушечных катков говорил, что по крайней мере одно орудие начали перетаскивать. И в ту же секунду Хорнблауэр подумал о Марии и о маленьком Горацио — безумие, и он немедленно выкинул эти мысли из головы.
Секунда проходила за секундой. Быть может, французский капитан держал на шканцах военный совет, может, просто колебался, не зная, что же решить в такой момент, когда на весах лежит судьба целых народов.
— Мистер Буш передает, сэр. Одна пушка готова к бою. Вторая будет готова через несколько минут.
— Спасибо, мистер Оррок. Скажите мистеру Бушу, пусть поставит к ним двух лучших наводчиков. Грот-марсель «Фелиситэ» снова наполнился.
— К брасам!
«Отчаянный» взял курс на противника. Хорнблауэр не хотел без необходимости приближаться к берегу и на дюйм.
— Руль на ветер!
«Отчаянный» повернулся через фордевинд. Теперь два судна были на расстоянии дальнего пушечного выстрела. Нос «Фелиситэ» указывал прямо на шлюп, корма «Отчаянного» — прямо на «Фелиситэ».
— Скажите мистеру Бушу, чтоб открывал огонь! Буш начал стрелять раньше, чем ему могли передать приказ. Громыхнули пушки, дым клубами повалил из-под кормового подзора и окутал шканцы. Как Хорнблауэр ни напрягал зрение, он ничего не мог разглядеть, только прекрасные обводы носа «Фелиситэ», ее круто поднятый бушприт, блещущие белизной паруса. Под ногами загрохотали катки — это снова выдвигали пушки. Ба-бах! Теперь Хорнблауэр увидел. Стоя прямо над пушками, глядя по направлению выстрела, он различил как бы небрежно нарисованную карандашом на белизне парусов и синеве неба черточку. Она пошла вверх, потом повернула вниз, потом все окутал дым. Наверняка попали. Дым помешал ему увидеть второй выстрел.
