Монтгомери Отуотер - Охотники за лавинами
Элу Энгельгардту я посоветовал разместить рабочих в защищенном от лавин общежитии в Лагунитас, откуда они могли бы ездить на работу по туннелю, и изыскать какой-нибудь другой путь для перевозки обогащенной руды. Сама обогатительная фабрика, сооружение размером с футбольное поле, должна быть или защищена от лавин, или помещена под землю. Шоссе может быть использовано для перевозки продовольствия и вообще всего того, что можно перевозить без жесткого расписания.
Энгельгардту не понравилось, что я отступаю перед природой. Он хотел, чтобы его убедили в необходимости уступок. Поэтому фирма приобрела целый парк снегоочистителей и пару безоткатных орудий, и бойцы снежной бригады Рио-Бланко энергично взялись за то, что, несомненно, является одним из наихудших в мире участков зимней дороги.
Рио-Бланко — ледниковая долина с V-образным профилем, прорезанная в голых скалах многовековым воздействием льда. Когда ледник отступил к месту своего рождения, под самые пики главного хребта, начался медленный процесс эрозии. В геологических масштабах времени Анды — молодые горы. Создавшие их титанические силы вздымали слои горных пород, лежавшие горизонтально, до тех пор пока они не встали вертикально. Мягкие пласты чередуются здесь с твердыми. Мягкие породы разрушаются быстрее, чем твердые, и на их месте возникают желобки, каналы и, наконец, кебрады. Век за веком ежегодный урожай обломков — от мельчайших частиц до валунов размером с дом — с грохотом соскальзывает по кебрадам, создавая в устье ущелья веерообразные осыпные склоны.
То, чему глаз отказывается верить, подтверждают измерения. Большинство осыпных конусов имеют угол наклона 35°. Горнолыжники знают, что только самые опытные из них могут съезжать по более крутым склонам. Склон крутизной 35° в высшей степени благоприятен для лавин. Над этими склонами находятся еще более крутые кебрады. Я не мог этого видеть, но карта говорила мне, что горы вздымаются над ними еще на 600 м. В своем воображении я рисовал следующую картину: буран сыплет снег в сеть кулуаров или на полированную поверхность наклонных скал; снег начинает двигаться ручейками, которые сливаются с другими такими же ручейками; образуются потоки, словно по воронке вливающиеся в кебраду, — и все это с силой взрыва обрушивается на осыпные конусы, вздымая над ними снег.
Для охотника за лавинами встреча со знакомым врагом в чужой стране — всегда волнующий момент. В своей основе лавина — очень простая штука: много снега на склоне, достаточно крутом, чтобы он мог соскользнуть. Никакого соперничества не возникало бы, если бы человек всегда держался на почтительном расстоянии от таких мест. Но человек, это неугомонное существо, постоянно стремится влезть на гору или спуститься с нее на лыжах, проложить по ней шоссе или телефонную линию, построить на ней плотину или дом, извлечь минеральные богатства из ее недр.
Быть ли битве — всегда решает человек, но место битвы всегда выбирает лавина. Кажется, что в этом состязании у человека, противопоставляющего свои тщедушные силы чудовищу, обладающему массой в сто тысяч тонн и скоростью свыше 150 км/ч, нет никаких шансов. Но великан не всегда одолевает карлика.
Чтобы организовать такое состязание в Рио-Бланко, понадобилось некоторое время. Между тем у нас произошла другая стычка. Одной из моих первых рекомендаций было купить пару вездеходов «Сноу-кет». Поскольку пробел между джипами и снегоступами ничем не был заполнен, нашим рабочим группам сильно не хватало подвижности. Как я уже говорил в гл. 9, рассказывая о Шторме Столетия, поселок Лагунитас был построен летом 1960 г. Зимой 1960 г. люди там были отрезаны одним из тех буранов, которые мы вскоре прозвали «бомбами замедленного действия» Рио-Бланко. Во время такого бурана выпадает сразу не менее 2–3 м снега.
Отрезанная группа осталась без руководителей, так как все начальство одновременно уехало на уикэнд. Обеспокоенный возможностью возникновения паники, Джон Бертольо, тогда директор строительства, и Эд Кьюбирц, горный инженер, дважды предприняли попытку пробиться в Лагунитас на вездеходе в разгар бурана. Вездеход оказывает странное воздействие на впервые севших за его руль водителей. Им удается проделывать на нем такие удивительные штуки, что они начинают думать, будто могут все. Но никакое творение рук человеческих не могло бы пройти в этот буран через ущелье Рио-Бланко. Группа на вездеходе все же попала в ловушку между двумя лавинами и еле-еле спаслась. Между тем в Лагунитас в конце концов нашелся лидер. Им стал Гильермо Ибаньес, в то время обучавшийся делу охоты за лавинами. Он полностью занял жителей равнины сбрасыванием снега с непрочных крыш поселка и этим предотвратил возникновение паники. Что касается руководителей, то они никогда уже не отправлялись на уикэнд все сразу. Группа, пытавшаяся пробиться на вездеходе, в глубоком молчании выслушала мое сообщение о том, что существуют и более легкие способы самоубийства, чем поездка в набитое лавинами ущелье на третий день метели.
В 1961 г. мы были готовы предпринять решительную попытку держать шоссе открытым. «Бомба замедленного действия» Рио-Бланко в этом году действовала 144 часа. Выпало 3,5 м снега. 80 % пути было завалено лавинным снегом толщиной от 2 до 10 м, и шоссе пришлось закрыть на две недели.
Десятиметровые отложения лавины — «бомбы замедленного действия», 1961 г.
Я наслаждался августовским солнышком в Скво-Вэлли, когда мне позвонил из Нью-Йорка Эл Энгельгардт. В Чили свирепствовал сильнейший буран. Не мог ли я выбраться посмотреть на это представление? С помощью реактивного самолета я уже через двадцать четыре часа находился за 15 тыс. км от Скво-Вэлли, в джипе на 19-м километре шоссе в Рио-Бланко. Была полночь. Буран окончился, и высоко над Андами плыла бледная луна. С вершин дул пронзительный ветер, и меня била дрожь — так резок был этот переход от летнего тепла к зимнему холоду. Со спины лавины на меня как сова глядел вездеход. Я запустил его мотор и направился в Лагунитас.
Когда не узнаёшь места, которое должно быть тебе хорошо знакомо, это производит жуткое впечатление. К 1961 г. я думал, что хорошо знаю Рио-Бланко, его выверты и уловки, форму обрывов и кебрад, все его звуки и запахи. Пока «Сноу-кет» лязгал гусеницами, цепляясь за склоны или вставая на дыбы при крутом подъеме, я все надеялся найти какое-нибудь приметное место. Шоссе полностью исчезло. Дно ущелья, где обычно всю зиму по камням журчала вода, представляло собой серию снежных плотин высотой до 30 м, образованных лавинами, которые обрушивались с обеих сторон ущелья друг на друга. Рио-Бланко было не просто засыпано снегом, но совершенно погребено под ним. Пока я не увидел огней Лагунитас, я даже не был уверен, что это то самое ущелье.
