Галина Навлицкая - Осака
Традиционная сущность компетентности осталась неизменной. Трудолюбие, организованность, дисциплинированность, ответственность и четкость в работе, упорство в труде и неиссякаемое усердие, взращиваемые в течение веков, стали неотъемлемыми чертами характера японца. Несомненно, «трудовая приверженность» японца способствует успехам в экономике страны.
Однако абсолютизация труда, закономерное превращение его в самодовлеющую цель жизни перестали, особенно с точки зрения молодого поколения современной Японии, выполнять функцию важнейшего социального ориентира.
Труд должен быть ограничен строгой временной протяженностью. Время же вне пребывания на работе теперь полностью принадлежало человеку и использовалось им по собственному усмотрению. Если раньше употребляемый в разговоре термин о-таку — «ваш дом» означал прежде всего дело и интересы фирмы, где он работал, то теперь появилось четкое определение домашней сферы (май хоум — «мой дом»), хотя и осуществленное средствами чужого языка. Английское слово leisure, звучащее по-японски рэдзя, вошло в японскую жизнь как новое, отныне закономерное понятие «досуг», «отдых». Доходность фирм, занявшихся организацией свободного времени — зрелищных предприятий, туризма, — сама по себе стала рекламой для привлечения в индустрию досуга множества компаний, которые дополнительно к своей основной специализации начали деятельность в новой отрасли.
Пропагандистская кампания увенчала эту сферу рэдзя торжественным и пышным названием «цивилизация потребления», «цивилизация досуга». Последняя подавалась как некая ранее неведомая страна равных возможностей для всех. Ориентиры этой страны буржуазные идеологи связывали с «обществом потребления», «народного благоденствия» и «всеобщего процветания», с феноменом свободного времени, якобы не только объединяющего всех, но и, оказывая «революционное» влияние на все социальные процессы, формирующего исторически неизбежный новый тип общества. Так свободное время оказывается фактором, преобразующим жизнь и формирующим не только ее образ, но и смысл.
Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что суть этой концепции далеко не нова. Фактически приоритет создания первой «цивилизации досуга» принадлежит античной философской мысли. В понимании Аристотеля свободное время — это мир наслаждения, счастья, блаженства, разнообразной интеллектуальной деятельности и духовного совершенствования. Но это жизнь для свободнорожденного, доля же раба — непрерывный труд по содержанию и обслуживанию общества.
На абсолютизации роли досуга свободнорожденных и передаче трудовых функций рабам («нет досуга для рабов») строились античные модели «идеальных» государств, первых «цивилизаций досуга». От них до современного представления человека о свободном времени — длительный путь трансформаций. Средневековое «молись и работай, работай и молись» сменилось воззрениями капиталистического общества — «труд — источник богатства», а отсюда праздность и лень — первопричины порока. И наконец, современная концепция «цивилизации досуга». Система, построенная в отличие от античных воззрений на якобы объединяющей все слои общества «гармонии» в потреблении свободного времени.
Несостоятельность этой концепции очевидна. Ее авторы как бы начисто забывают, что реальная основа, на которой вырос современный мир досуга, — это результаты завоевания человека труда в классовой борьбе. Гармония же, достигнутая проведением досуга без социальных различий, столь же эфемерна, сколь очевидно классовое расслоение капиталистического общества.
В то же время для трудящегося человека, живущего в современном, напряженном ритме жизни, значение социальных завоеваний, в том числе и в сфере свободного времени, чрезвычайно велико. Туризм, спорт, широкие возможности повышения общеобразовательного уровня через средства радио, кино, телевидения, использование разнообразия печатного слова, изобразительного искусства — сфера современной организации досуга весьма обширна.
Немалую роль в процессе релаксации после трудового дня играют зрелищно-увеселительные предприятия, нередко объединяющие торговлю, кафе и выставочные залы.
В Японии такая традиция характерна и для прошлого, и для настоящего. В средневековом городе увеселительный квартал занимал узаконенное административными мерами, сложившимися обычаями и всем национальным бытом место. В четко расписанном, усложненном строжайшим соблюдением феодальных регламентаций существовании японца это был прорыв в иной мир, где он мог на время сбросить тяжкое бремя сословной прикованности.
Если «чайный дом» во времена непрерывных феодальных войн давал самураю передышку и возможность обрести новые силы, то примерно тем же был увеселительный квартал для горожанина. И в том, и в другом случае это своеобразная форма ликвидации социального прессинга, психологическая защита, способ выстоять в усложненных социальных ситуациях.
В наши дни торгово-зрелищные кварталы Осака и других городов в немалой мере, оказывается, выполняют совсем не новую для обширной и сверхсовременно выглядящей сферы рэдзя функцию.
Пожалуй, новым стало только то, что теперь под такие кварталы отводят территории не только в центральных районах городов, но и… под землей.
Подземное строительство торгово-зрелищных кварталов позволило найти путь к решению одной из серьезных проблем современного города — омертвления центра. Деловой центр крупного города, такого, как Токио и Осака, обычно вбирающий в течение дня миллионные потоки посетителей, вечером абсолютно пуст. Опустению центральной зоны города содействует также отток жителей, переселение их в окраинные районы. Подземное же строительство торгово-зрелищных кварталов продляет социальную активность района до глубокой ночи. Отменное качество строительства, высокохудожественный уровень проектирования и эстетического оформления не только обеспечивают высокую функциональность подобных комплексов, но и оказывают влияние на развитие наземных кварталов этого района. Так, в Токио создание подземной Гиндзы продлило жизнь наземной, а строительство в Осака огромных подземных торгово-зрелищных кварталов внесло оживление в развитие районов, расположенных на поверхности.
Первая очередь крупномасштабного подземного градостроительства (1964) была запланирована при реконструкции трех районов Токио — Синдзюку, Сибуя, Икэбукуро. Вслед за столицей начал создавать подземные районы и Осака. Два значительных подземных объема построены за эти годы, и расположение их отражает центры притягательности, характерные для городской застройки, — Кита и Минами. Подземный центр в Минами — это торговый подземный город с несколькими улицами, заполненными мелкими и крупными магазинами, работающими допоздна, разветвленной вертикальной структурой — лифты и эскалаторы соединяют подземные кварталы с наземным пространством и даже с внутренними объемами зданий, — холлами универмагов или вестибюлями деловых центров. Подземная Сэннитимаэ, слившая в единую зеркальную полосу десятки витрин, одновременно свидетельствовала и о другом явлении: подобный город — это не только утилитарное использование подземного объема для коммерческих предприятий. Почти нескончаемый поток посетителей, особенно в вечерние часы, течет в подземелье — люди приходят сюда отдохнуть, прогуляться, полюбоваться панорамой сверкающих, искусно украшенных улиц. И это подтверждает ориентацию строителей, социологов, экономистов на более широкий аспект использования подземного пространства, предполагающий рассматривать его как продолжение наземных улиц со значительной долей их социальной нагрузки.
