Василий Пасецкий - В погоне за тайной века
Академия наук была удовлетворена результатами Лапландского путешествия Бэра, но ученый думал о другом предприятии, для осуществления которого ему, пожалуй, недоставало здоровья и молодости…
Была у Бэра заветная мечта, которой он жил многие годы. Не раз он останавливался мыслью на самом северном месте Азии — землях, расположенных между реками Пясиной и Хатангой, которые позднее были названы Таймыром… Ему хотелось достоверно узнать особенности животного и растительного мира в этом суровом и скудном краю. В 1838 году он представил в Академию наук проект исследования Таймыра, где после Семена Челюскина и Харитона Лаптева на протяжении целого столетия не бывал ни один ученый-натуралист. Академия нашла, что предлагаемое путешествие будет связано с очень многими трудностями. Прежде всего, было неясно, как люди доберутся через тундру к самой северной оконечности Азии.
Было решено при содействии властей Западной Сибири собрать в Туруханске справки о землях, расположенных между Пясиной и Хатангой. Бэр составил 36 вопросов. Он просил прислать сведения «не из Красноярского губернского архива», а собрать их по крайней мере в Туруханске, который, вероятно, более других мест имеет «сношение с соседней пустыней, если там бывают какие-либо сношения».[354] Бэр полагал желательным послать в Хатангу надежного местного жителя, который должен был собрать «от поселившихся там русских сведения о странах, лежащих еще дальше к северу».[355]
Ученого интересовало прежде всего, могут ли жители этой северной окраины обеспечить экспедицию необходимыми припасами и транспортом. Затем шли вопросы о поселениях по рекам, о птицах, рыбах о времени вскрытия и замерзания рек, о толщине льда в озерах, о находках каменного угля, об особенностях рельефа, о характере берегов в устье реки Нижней Таймыры.
В начале 1841 года прибыли ответы на вопросы Бэра. Они были обстоятельны и содержали немало ценных сведений, собранных местным естествоиспытателем Турчаниновым, председателем Енисейского губернского правления. Выяснилось, что на собаках в том краю ездят мало и местные жители держат лаек лишь для собственных надобностей. Но зато наверняка можно было достать оленьи упряжки для перевозки грузов и снаряжения экспедиции.
Ответы Турчанинова вполне удовлетворили Бэра, и он стал энергично добиваться снаряжения экспедиции. Вскоре он составил план путешествия.
Бэр ставил перед будущей экспедицией две трудные и, казалось, малосовместимые при тогдашних средствах передвижения задачи. Во-первых, путешественники должны были исследовать вечную мерзлоту в колодце, который был вырыт в Якутске купцом Шергиным на глубину 116 метров. Во-вторых, им предстояло изучить животный и растительный мир на севере Сибири между реками Хатангой и Пясиной.
«Это одна только из арктических стран на всем неизмеримом протяжении Сибири, которая еще никогда не была посещаема естествоиспытателем, — говорилось в проекте. — Сколько известно, по ту сторону Туруханска никогда не заходил образованный человек, кроме одного студента, которого Паллас отрядил туда, но который не дошел до Ледовитого моря, и одного флотского офицера с двумя штурманами в царствование императрицы Анны Ивановны, которые одни только посетили реки Пясину и Хатангу. Незнакомство с тамошним краем до того простирается, что в ответах на запросы, посыланные за несколько лет Академиею в Туруханск, упоминается о народе „долганах“, о котором прежде вовсе и не слыхали. Совершенно незнакомы и естественные произведения этой страны. Из давнишних известий оказывается, что близ устья Хатанги есть значительное местонахождение каменного угля, которым можно было воспользоваться в тамошней безлесной стране.
Итак, весьма было бы важно для ученого света, если бы молодой сведущий ученый, обладающий потребным постоянством и самоотвержением, предпринял сверх исследования степени оледенелости земли в Сибири также осмотр этой пустыни и по рекам Пясине и Хатанге проник до Ледовитого моря».[356]
В начальники экспедиции Бэр рекомендовал своего товарища по кольскому путешествию — Александра Федоровича Миддендорфа.
«Я с полным убеждением, — писал впоследствии ученый, — мог сказать Академии: вот человек, которому можно доверить исследование самых северных пределов материка. Своей двухстволкой он, в случае нужды, может доставить небольшой экспедиции средства к существованию… Как хороший моряк, он добудет лодку и там, где ее нет, употребит воду вместо вьючного, а ветер вместо упряжного скота.
В комиссии, учрежденной для начертания плана путешествия, я поэтому именно поддерживал то мнение, что экспедиция в отношении к числу людей должна быть маленькая — род рекогносцировки: небольшой отряд уйдет дальше и воротится легче».[357]
Бэр не ошибся в своем выборе. Сибирское путешествие Миддендорфа закончилось блестящим успехом.
Миддендорф доставил науке не только первые разносторонние сведения о природе Таймыра, о вечной мерзлоте, но исследовал значительные пространства Сибири и Дальнего Востока. Бэр мог гордиться своим младшим товарищем и с полным основанием сказать Академии, что Сибирское путешествие представляет собой выдающееся достижение не только потому, что руководителю его пришлось проявить немало ловкости, терпения и решимости в преодолении предвиденных и непредвиденных затруднений. Он был счастлив, что Миддендорф «в достижении ученых результатов превзошел все ожидания» и «оправдал надежды, которые Академия наук возлагала на его способности, поручая ему начальство над этим ученым предприятием».
Бэр от имени Академии наук дал блестящую оценку научным исследованиям Александра Миддендорфа: «Одна собственно ученая добыча, которой мы обязаны чрезвычайной деятельности, осмотрительности и обширным основательным познаниям путешественника, сопровождаемого столь малым числом спутников, так значительна, что по убеждению Академии наук ни одна из всех арктических экспедиций, снаряженных Англиею и Россиею и стоивших нередко весьма значительных издержек, не принесла столько пользы науке, как Миддендорфова».[358]
Бэр испытывал удовлетворение. Мечта его молодости была осуществлена. Пусть не только своими силами, а с помощью товарища, но он добился исследования самого северного края России.
Бэр никогда не забывал Севера. Часто снились ему незабудки Новой Земли, гранитные скалы Мурмана и туманы Белого моря. Север стал частью его жизни. Он возглавил составление проекта экспедиции к Северному полюсу. Проект возник самым неожиданным образом.
