Полли Эванс - Испания. Горы, херес и сиеста
Хорошо, что во время завтрака в монастыре я, как воришка, потихоньку засунула бутерброд с сыром в свою корзинку. (Знаю, это было не по-христиански.) Зато проголодавшись через час или два и оказавшись на краю леса, я достала из сумки бутерброд и, усевшись под деревьями, прямо на мягкие сосновые ветки, стала уплетать его, то и дело чавкая от удовольствия. В этот самый момент я услышала какие-то странные, непонятные стуки. Я не сразу поняла, откуда шел этот звук. Но потом увидела, что в стволах деревьев было множество маленьких отверстий, наверное, около тысячи. А по ним скакали то вверх, то вниз крошечные дятлы. Рядом с тем местом, где я устроила себе небольшой пикник, был вбит столб, на котором висела табличка: «Coto Privado de Caza», то есть «Частный охотничий заповедник».
Разве испанцы любят охотиться? Разве Фердинанд и Изабелла были католиками? Арена для боя быков — это не единственное место, где испанцы могут выплеснуть наружу свою жажду крови. Если вы думаете, что только британцы любят кровавые виды спорта, то это не так. Испанская федерация охоты насчитывает пятьсот тысяч членов и гордится ими, в то время как в Великобритании такая же Ассоциация охотников включает в себя всего сто четырнадцать тысяч человек, хотя количество жителей значительно больше. Охота в Испании стала самой настоящей туристической индустрией. Иностранцы, приезжающие сюда, с нетерпением ждут момента, когда можно будет поохотиться и пострелять, чтобы потом вкусно пообедать.
Холмы и леса Испании просто пестрят яркими вывесками «coto privado de caza» или «coto publico de caza», что означает одно и то же, а именно то, что на таких территориях водятся кабаны, которых я так боялась встретить на высоком горном перевале, а также пиренейские серны, испанские каменные козлы, латиноамериканские козлы, куропатки, перепелки, зайцы, которые, дав потомство, обязательно становятся охотничьим трофеем.
Во второй половине октября, когда начинается сезон охоты, выигрывают не только охотники, но и местные рестораны. В их меню включены блюда, приготовленные из мяса перечисленных выше животных. Но если кому-то из желающих все-таки не удается поохотиться на дикого кабана, огорчаться не стоит, ведь в списке меню в большинстве ресторанов точно будут представлены блюда из кролика и куропаток. «Изюминка» этих блюд в том, что обычно в местных ресторанах их подают в тушеном виде, что придает им бесподобный вкус, если не замечать, конечно, мелких косточек, которые иногда в них попадаются. Считается, что после того, как человек съедает кроличье мясо, ему снятся сладкие сны, а особенно хорошо это мясо воздействует на холостяков и красивых вдовушек.
Мясо убитых быков во время корриды тоже используют для приготовления различных блюд. Испанцы же относятся ко всему этому как к обычной игре, или caza. Быки живут в дикой природе, далеко от людей, но только до наступления рокового дня боя.
(Перед встречей быка с тореадором ему наносят специальной пикой удары в загривок, чтобы убедиться в его реакции на боль. Делает это пикадор на лошади.) Суть этого обычая заключается в том, чтобы снизить шансы быка на нанесение травмы тореадору. Иначе на арене может произойти трагедия — бык атакует тореадора, вместо того чтобы среагировать на взмах его плаща. Но вернемся к вопросу о мясе быков. Оно используется для приготовления различных блюд в местных ресторанах, и называют его carne de lidia, или «мясо быков, участвовавших в бою». Шеф-повар устраивает торжественный обед: подаются такие блюда, как рагу из хвоста быка, филейная часть туши быка, ну а самым настоящим деликатесом являются яички быка. Счастливчик тот, кто их попробует.
Итак, я пересекла границу и оказалась в Кастилии-ла-Манча. Сама эта провинция не особо привлекает туристов, зато Толедо, ее столица, справляется с этим очень даже хорошо. Кастилия-ла-Манча представляет собой засушливую и заброшенную равнину под названием Испанская Месета. И вопреки красноречивым утверждениям Генри Хиггинса, героя фильма «Моя прекрасная леди», в этой части Испании редко идут дожди. Сочетание La Mancha происходит от арабского и означает «сухая, безводная земля». Мрачные участки этой равнины усыпаны оливковыми рощами, страдающими от пыли, и унылыми, скучными маленькими городками, между которыми автобусы курсируют лишь раз в день. Здесь, в Ла-Манче, родился Педро Альмодовар. Он жил в маленьком городке под названием Кальсада-де-Калатрава, а потом его семья переехала в Эстремадуру. Тогда Педро было восемь лет. Позднее он говорил о своем родном крае так: «Эта земля угнетает настолько, что невозможно постичь ее краски и цвета».
Альмодовар не мог творить в таких условиях. (А когда его мать вернулась в Кальсаду, где она живет и теперь, соседи пожаловались ей на то, что ее сын нелестно высказывается о своем родном крае.) Но раньше художники считали, что эта засушливая земля совсем не угнетает сознание, а, наоборот, воодушевляет на создание картин. Эту испанскую область интеллигенция отождествляла с «поколением 98 года». Именно в этот год Испания потеряла свои последние колонии вследствие ожесточенной войны с США, унесшей много жизней. Тогда гордой и славной империи пришел конец. Испания оказалась далеко позади всех остальных стран Западной Европы, которая в прямом смысле стала разрастаться заводами во время наступившей промышленной революции.
Поэт Антонио Мачадо так писал о том времени:
«Бедная и жалкая Каталония! Ее даже не узнает ее правитель, она завернута в лохмотья и глядит на всех с презрением». Madre Dios! Целая страна была тогда на грани нервного срыва.
Испании в тот период было не до сна. Люди были в отчаянии, а страна оказалась на краю пропасти. Неужели измученные и переутомленные работой испанцы добавляли в свой гаспачо барбитураты, вызывающие расстройство нервной системы, так же как и спустя целый век это стали делать странные женщины Альмодовара?
Да, такой вариант не исключен, поскольку в начале века барбитураты пользовались особой популярностью. Их принимали в виде снотворного средства веронал. Но существовала одна проблема, связанная с дозировкой этого препарата. Дело в том, что химики на тот момент не установили допустимую норму приема снотворного, и люди, приняв слишком большое его количество, могли спать либо весь день, либо полдня. Так в чем же виновата Испания, спрашивает «поколение 98 года»?
Франсиско Гинер де лос Риос писал: «Сменилось уже не одно поколение умных и талантливых людей. Но политическая катастрофа отбросила нас к началу пути. Мы так глубоко разобщены: католики и либералы, правые и левые, что никогда не научимся ценить знания и достижения других».
