Луи Буссенар - Необыкновенные приключения Синего человека
Согласно поверью, черный скорпион — хранитель яда, ему нельзя причинять зла. Поэтому индеец отбрасывает его подальше, чтобы ненароком не раздавить.
Генипа все это увлеченно рассказывал, как вдруг остановился и взглянул на мощную лиану, причудливо обвивавшую ствол орехового дерева.
— Урари, — бросил он спутникам, расковырял палкой корень, рубанул по нему своей саблей, собрал щепочки в плошку и, прикрыв корни листвой, отправился дальше.
То же самое происходило еще несколько раз, и всегда туземный фармацевт называл растение: аракупари, алимере, потпе. Собрав коренья, Генипа залил их водой и оставил вымачиваться на сутки. Когда двадцать четыре часа истекли, Знаток кураре и его помощники принялись рубить корни, извлекая середку. Европейцы старались не отставать от Генипы, точь-в-точь повторяя все его действия. Руки их стали желтые, будто смазанные йодом.
— Это не опасно! — успокоил друзей индеец.
Когда операция была закончена, Генипа приступил к изготовлению специальной посуды для фильтрования и получения экстракта. Прежде всего требовалась воронка. Генипа сорвал пальмовый лист, свернул его фунтиком и аккуратно прошил своей иглой — воронка готова. Затем свернул из коры подставку, укрепил на ней воронку, а из пальмовых листков сделал несколько удобных сосудов.
Наконец Знаток кураре приступил к самому главному. Он долго мудрил над смесью: дробил корешки, давил сок, что-то подсыпал, что-то отсыпал. По всей округе разнесся характерный острый запах растений.
Генипа пробовал смесь на язык, на секунду замирал, пытаясь уловить на вкус, все ли в порядке. А затем вновь и вновь перемешивал, досыпал, колдовал.
После этого он сорвал несколько листков пальмы, измельчил их, отжал и влил сок в один из сосудов, смешав с водой. Получившаяся жидкость ничем не пахла, но пенилась, словно мыло.
Беник с широко раскрытыми глазами следил за Генипой и удивлялся его ловкости. Трудно было поверить, что какой-то дикарь может дать сто очков вперед лучшему европейскому фармакологу. Жан-Мари и Феликс не произносили ни словечка, а лишь внимательно наблюдали, силясь запомнить виденное. Ивон же, еще очень слабый, спал в гамаке.
— Ну как? Готово? — поинтересовался боцман. Операция показалась ему чересчур долгой.
Генипе оставалось только пожать плечами. Он лишь взглянул на Беника и не удостоил его ответом.
Начинался третий этап, самый важный, — получение сока урари. Индеец намочил корни в пенящейся жидкости, взял пригоршню и отжал со всей силой. Сок цвета табака начал капать в воронку, дно которой было предварительно выложено листьями, служившими фильтром. Генипа раз за разом повторял процедуру, пока густая масса не закончилась. Получилось приблизительно пол-литра сока.
Затем «алхимик» разжег огонь и поставил на него горшочек с драгоценной влагой. Потом тщательно помыл руки, сел у костра и стал следить за своим варевом.
Через десять минут оно закипело.
— Кураре готов! — гордо провозгласил Генипа, снимая посудину с огня. У него был голос человека, обладающего грозным оружием.
— А эта чертова смесь точно действует? — спросил Беник.
— Да, — серьезно ответствовал Знаток кураре. — От нее нет спасения.
— Проверить бы!
— Увидишь.
— Когда?
— Немного терпения.
Неутомимый индеец сорвал листья пальмы ауара, оборвал черенки толщиной с палец и, твердые, как металл, разделил на равные части, расколол, заточил, обмакнул в яд и положил обсыхать на солнце.
Меньше чем за час он смастерил пятьдесят наконечников для стрел. Пока они сохли, Генипа слил приготовленный яд в бутылочную тыкву и повесил на шею.
— Ты все увидишь сам! — сказал он Бенику.
Как человек, у которого слово не расходится с делом, индеец стал искать глазами жертву и вскоре нашел.
— Видишь этого зверя?
На дереве, на высоте пятидесяти метров над землей, сидела черная обезьяна. Вождь вскинул лук, мускулы его напряглись. Стрела со свистом взметнулась вверх, ранила животное в плечо и, не удержавшись, упала на землю.
— И на том спасибо! — усмехнулся Беник.
— Не торопись! Погоди тараторить! — сказал Жан-Мари, который знал, что к чему.
Обезьяна вскрикнула, почувствовав укол, скроила жуткую рожу и запрыгала с ветки на ветку.
Генипа и его друзья, задрав головы и вытянув шеи, следили за ней.
— Придется стрелять снова, — не унимался боцман.
Индеец, казалось, не слышал его.
Не прошло и минуты, как животное остановилось, забеспокоилось и как будто разом ослабело. Обезьяна едва не упала, но зацепилась за ветку хвостом и повисла словно люстра. Спустя несколько секунд зверь издал короткий, страшный крик, и через мгновение безжизненное тело свалилось вниз головой.
С момента выстрела не прошло и трех минут.
— А она действительно мертва? — спросил Беник. — Пульс еще бьется.
— Ты можешь взять эту обезьяну на жаркое!
— Никогда в жизни! Она же отравлена до мозга костей!
— Ее мясо можно есть! Яд не проникает в него. Он остается во рту и в желудке.
— Прекрасно! Только ты ешь первым, а я посмотрю.
ГЛАВА 11
Босиком. — Портной разочарован. — «Башмаков не будет!» — Тапир. — Ягуар. — Сомнения и изумление Беника. — Опять кураре. — Первые башмаки — Ивону. — Без иголки и нитки. — Как гаучо. — Беник жалуется на зубы. — Несъедобное жаркое. — Способ Жана-Мари. — Выстрел боцмана. — Бегство. — Осада. — Пекари.
Целая неделя прошла, прежде чем Беник окончательно убедился: мясо животных, убитых с помощью кураре, совершенно безвредно. Все приободрились. Другая, еще большая радость заключалась в том, что Ивон почти совсем выздоровел. Лечение Генипы принесло свои плоды.
Но было и одно обстоятельство, вызывавшее общий протест: путники вынуждены были идти босиком, а что может быть ужаснее в лесу, где на каждом шагу корни, колючки, шипы! Жесткая трава так изрезала ступни французов, что казалось, они никогда не заживут.
Индейцы всю жизнь ходят босиком, их ноги огрубели и не чувствуют боли. Другое дело — европейцы. Четверо друзей едва могли передвигаться. Из бесчисленных царапин сочилась кровь, раны саднили, не давая покоя ни днем, ни ночью. Словом, дальше терпеть все это они не желали. Нужны башмаки!
За последнее время Генипа сильно пополнил свой франко-бразильско-индейский запас слов, но слово «башмаки» запомнил, наверное, лучше других.
К несчастью, наши герои оказались в той части страны, где почти не было животных, чья шкура годилась бы для обуви. С помощью Уаруку Знаток кураре устраивал облавы в кустарниковых зарослях, ночи напролет просиживал у реки, держа наготове отравленные стрелы, но всякий раз возвращался ни с чем и говорил виноватым голосом:
