Андрей Капица. Колумб XX века - Щербаков Алексей Юрьевич
21 января 1927 г., Париж:
«Я уже писала о Петре Леонидовиче. Что еще сообщить о нем? Однажды мы долго сидели и разговаривали, и я заметила, что у него иногда глаза его круглые становятся очень печальными и смотрят куда-то вбок» [40].
«Однажды, — вспоминала Анна Алексеевна, — под конец моего пребывания в Лондоне, Петр Леонидович сказал: „Хотите поездить по Англии? Посмотреть страну, ваши любимые замки и соборы?“ Я тут же согласилась. Да и кто же не согласится отправиться в поездку по Англии на открытой машине! Только у меня совсем не было денег. Но Петр Леонидович сказал: „Я вас приглашаю“. И мы отправились. Ездили по многим старинным аббатствам, старинным городам и доехали в конце концов до самых западных частей Англии» [41].
«Надо сказать, что в молодости Капица был очень лихим водителем. Приехав в Кембридж, он сразу купил себе мотоцикл, а когда мы познакомились, у него был уже автомобиль — „Лагонда“. <…> Он мне рассказывал, как однажды проскочил между двумя идущими навстречу друг другу трамваями, в самый последний момент» [42].
Письма Петра Леонидовича к Анне Алексеевне того времени не сохранились, но своей маме он написал:
«7 апреля 1927 г., Кембридж.
Дорогая Мама,
Сегодня последний день работы, и завтра утром отправлюсь отдыхать. Сперва думаю поехать покататься на машине, потом на недельку в Париж. <…> Я решил поездить по Англии, т. к. ее меньше всего знаю. Никогда не оставался на каникулы здесь. <…> Тут я несколько раз виделся с Анной Алексеевной Крыловой. Она приезжала смотреть Кембридж. Очень умненькая и славная девочка. Много интересуется искусством и хорошо разбирается. Тебе, наверное, она понравилась бы. Твой вкус я хорошо знаю…» [43]
Петина мама, Ольга Иеронимовна Капица, после революции работала профессором Педагогического института им. А. И. Герцена в Ленинграде, была специалистом по детской литературе и фольклору. Она пестовала молодых и талантливых ленинградских писателей, книги которых впоследствии вошли в золотой фонд советской детской литературы — Самуила Маршака, Виталия Бианки, Бориса Житкова. А значит, заботилась о подрастающем поколении Советского Союза. Она, как и прежде, оставалась настолько горячей патриоткой, что мечтала, чтобы ее сын женился на русской.
Анна Алексеевна писала: «В начале своего пребывания в Кембридже Капица был дружен со Скиннером и всей его семьей, одно время отчаянно ухаживал за сестрой Скиннера, очень красивой девушкой. Мать Петра Леонидовича была в ужасе, что он женится на англичанке и не вернется в Россию. Капица всегда говорил, что Скиннер хороший физик, но у него есть один большой недостаток: он очень богат. Семья Скиннеров была владельцем знаменитых сапожных магазинов „Лилли энд Скиннер“ (Lilley and Skinner)» [44].
«Путешествовали мы с полным удовольствием, — вспоминала Анна Алексеевна, — у нас были очень хорошие отношения, вполне дружеские. Петр Леонидович любил шутить, любил подначивать, но и я была весьма независимой и энергичной особой. На ночлег мы останавливались в больших гостиницах. <…> Во время нашей поездки Петр Леонидович много рассказывал мне о своей жизни, о трагических событиях, которые он пережил в России. Было впечатление, что ему хочется выговориться. Надо сказать, что позже, в последующие годы, он, наоборот, старался никогда не говорить об этом…» [45]
Позже Анна Алексеевна писала: «Путешествие кончилось, и вот Петр Леонидович уже провожает меня на вокзале Виктория. Я отчетливо помню, как, уезжая, посмотрела в окно и увидела грустную, как мне показалось, маленькую фигурку, одиноко стоящую на перроне. И тут я почувствовала, что этот человек мне очень дорог…» [46]
Развязка наступила быстро: «Петр Леонидович чуть ли не на следующий день приехал в Париж. Я поняла, что он мне никогда, что называется, не сделает предложения, что это должна сделать я. И тогда я сказала ему: „Я считаю, что мы должны пожениться“. Он страшно обрадовался, и спустя несколько дней мы поженились».
Петр Леонидович написал своей матери:
«23 апреля 1927 г., Париж
Дорогая Мама,
Я, кажется, на будущей неделе женюсь на Крысе Крыловой. Ты ее полюбишь. Целую всех, всех. Петя» [47].
У него самого, правда, на этот счет могла быть несколько иная точка зрения:
Наталья Николаевна Семенова вспоминала: «В конце апреля мы получили письмо от Петра Леонидовича, в котором он сообщал о своей женитьбе на Анечке. Хотя письмо и не сохранилось, но я помню дословно одну фразу: „Крысу захороводил, к попу за благословением и в Кембридж в клетку, а всё Семеновы виноваты…“» [48]
Гуляш вокруг стола
Анна Алексеевна рассказывала: «Мама хотела, чтобы мы непременно венчались в церкви. Так и было — мы венчались в церкви. Кроме того, надо было зарегистрировать наш брак в советском консульстве, а для этого мне необходимо было получить советский паспорт взамен моего эмигрантского, так называемого нансеновского. Мой отец, Алексей Николаевич Крылов, в то время работал во Франции и хорошо знал нашего посла Христиана Раковского. Он пришел к нему и сказал: „Моя дочь снюхалась с Капицей. Ей нужен советский паспорт“. — „Это очень непросто, нужно писать в Москву, что займет много времени, — ответил Раковский и, подумав, добавил: — Но мы поступим проще: попросим персидское посольство дать ей персидский паспорт, и тогда нам будет легко поменять его на советский“. Отчего-то Алексею Николаевичу показалась необычайно оскорбительной перспектива превращения меня в персиянку. Он страшно рассердился и поднял такую бучу в посольстве, что очень скоро все формальности были улажены» [49].
Сохранилось письмо Алексея Николаевича Крылова:
«23 июля 1927 г., Париж
Милая Аня! Вчера меня призывал наш генеральный консул Отто Христианович Ауссем и сказал, что тебе паспорт из Москвы разрешено выдать. Для этого необходимо:
Чтобы ты заявила, какую хочешь носить фамилию, т. е. Капица или Крылова — двух нельзя.
Прислала 4 фотографических карточки.
Прислала 12 долларов, если хочешь паспорт на годичный срок.
Перечислила свои приметы:
а) Рост (в см) б) Цвет волос в) Цвет глаз г) Нос д) Особые приметы.
Можешь писать и так:
Рост — дылдоватый
Волоса — карие
Глаза — когти
Нос — луковицей
Особые приметы: на лбу рожки еще не пробились, но места для них обозначились…» [50]
Анна Алексеевна вспоминала: «А затем произошла чудная история уже при регистрации нашего брака в советском консульстве. Нас приняла там строгая дама, которая, как сразу было видно, абсолютно не понимала шуток. Петр Леонидович всегда шутил, а если видел, что у человека отсутствует чувство юмора, тут-то его особенно разбирало» [51].
И это тоже стало характерной чертой Андрея Петровича Капицы, которую далеко не все понимали.
Однако предоставим Анне Алексеевне завершить рассказ: «Строгая дама нас записала, а Петр Леонидович ей и говорит таким веселым тоном: „Ну, теперь вы нас три раза вокруг стола обведете?“ (Он имел в виду — по аналогии с церковным венчанием). Она безумно обиделась, рассердилась и сказала строгим тоном: „Ничего подобного. Но я должна сказать несколько слов вашей жене“. И, обращаясь ко мне, добавила: „Если ваш муж будет принуждать вас к проституции, придите к нам пожаловаться“. Даже Петр Леонидович был озадачен» [52].
