Алексей Евдокимов - Рига. Ближний Запад, или Правда и мифы о русской Европе
А вот гетто было не здесь – километрах в полутора. Оттуда, с улицы Маза Кална (Mazā Kalna iela) перенесли к амбарам невзрачный двухэтажный деревянный домишко – к моменту обустройства музея почти было развалившийся, но отреставрированный. В годы нацистской оккупации в каждой из его комнатенок теснилось по 10, а то и больше человек. И все они отправились из этого дома на гибель: кто в лагеря смерти, кто прямиком в лесные ямы. Помимо халупы переместили сюда и булыжник, по которому подходишь к дверям музея. Камни эти – с улицы Лудзас (Ludzas iela), бывшей главной улицы гетто: утверждается, что именно по ним шли десятки тысяч уводимых навсегда в Румбульский лес.
Упомянутые улицы – Лудзас, Маза Кална – в самом сердце Московского форштадта, знаменитой Москачки. У нее и на моей памяти всегда была недобрая слава, но в 1980–1990‑х тамошние трущобы славилась гопниками и наркоторговцами. Главным национальным меньшинством в них считались цыгане. Однако сто с лишним лет назад меньшинствами в Риге были русские, поляки, литовцы, евреи – все они селились в Московском форштадте, где до сих пор много православных церквей, а раньше было много синагог. В октябре 1941‑го рейхскомиссар Остланда Генрих Лозе распорядился устроить в форштадте еврейское гетто.
Правда, к тому моменту в Риге уже три месяца как не было ни одной из синагог, чьи макеты стоят в Музее гетто. Их сожгли – некоторые вместе с прихожанами – во время грандиозного еврейского погрома, случившегося всего через три дня после занятия города немцами. Расправляться с евреями и с теми, кто сотрудничал с советской властью, энтузиасты из числа местного населения принялись немедленно при появлении немецких частей – а кое-где и не дожидаясь их. Ригу взяли 1‑го июля, а уже 4‑го латышские шуцманы с одобрения и при поддержке новых властей уничтожили «за один присест» около двух тысяч евреев.
В Большую хоральную синагогу на улице Гоголя, построенную еще в 1871 году, славящуюся своими хорами и канторами (говорят, представители иных конфессий ходили туда как на концерты), согнали полтысячи беженцев из литовского Шяуляя и местных иудеев. Немцы наступали с юга, литовские евреи пытались бежать от них, но славный своей стремительностью вермахт опередил нестройные толпы нагруженных скарбом, детьми и стариками гражданских. Сочувствующие нацистам рижане-латыши заперли несколько сотен шяуляйских евреев в синагоге на Гоголя и подожгли здание. Пожарным было велено следить лишь за тем, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома.
Повод для расправ немецкие власти предложили похожий на тот, что чуть позже будет использован в Киеве. Там подрывом Крещатика нацисты оправдывали массовые расстрелы в Бабьем Яру. В Риге «жидов‑комиссаров» обвинили в уничтожении церкви Петра – в реальности пострадавшей, скорее всего, от немецкого артобстрела (и уж в любом случае к этому никакого отношения не могло иметь рижское, а тем более литовское еврейство). Куда более респектабельные идеологи в куда более гуманные постсоветские времена погромный энтузиазм местного населения объясняют репрессиями НКВД в течение «жуткого года»: мол, народ из-за них возненавидел оккупационный советский режим, а коварные немцы «перевели стрелки» на евреев.
В советские времена на месте сгоревшей синагоги был сквер. Только в 1997‑м здесь появился мемориал (Gogoļa iela, 25). Сейчас он включает в себя руины синагоги, камень с цифрами 1941 4 VII, а еще – памятник тем жителям Латвии, что в нацистские времена не уничтожали, а, наоборот, спасали евреев. Самый известный из них – латыш Жанис Липке, к которому в дом 4 июля 1941‑го вломились шуцманы, чтобы забрать его дочь, вступившую при Советах в комсомол (не нашли и зверски избили всю семью, включая маленьких детей). Через некоторое время Липке устроился во вспомогательный персонал люфтваффе – работал он в тех самых Красных амбарах, возле которых теперь Музей гетто. Жанису доверили отбирать для нужд рейха чернорабочих из числа узников рижского гетто. Учет и контроль был поставлен неважно, и Липке удалось вытащить из-за стены десятки человек, которых он прятал в сараях на своем дворе на острове Кипсала. Спасались у него и те, кому самим удалось сбежать из гетто. Всего благодаря «латышскому Шиндлеру» избежали неминуемой смерти 56 человек. На Кипсале, где у него прятались беглецы, сейчас построен Мемориал Жаниса Липке (Žaņa Lipkes memoriāls, Mazais Balasta dambis, 8) – там воспроизведены подвалы сарая, в которых отсиживались евреи во время очередной облавы шуцманов.
Памятник же на улице Гоголя в виде падающей плиты (еврейский народ), подпираемой столбиками (латвийские праведники), поставлен всем, кто спасал в Латвии людей от нацистских расправ. Их имена написаны на этих столбах. Число спасенных ими оценивается в 400 с лишним человек.
400 спасенных на 90 тысяч уничтоженных – такова арифметика латвийского Холокоста.
Наводки:
* Сайт музея «Евреи в Латвии»: www.jewishmuseum.lv
* Сайт Музея рижского гетто: rgm.lv
* Сайт Мемориала Жаниса Липке: www.lipke.lv
Судьба авиатора
В 2014‑м, когда Рига несла переходящее звание культурной столицы Европы, в ней показали мюзикл под названием «Цукурс. Герберт Цукурс». В анонсе написали: «Это история о легендарном летчике, приключениях и трагической судьбе авиатора».
Цукурс, Герберт Цукурс действительно был легендой Первой республики – эдаким латвийским Чкаловым. Сам собирал самолеты и летал на них в дальние страны: Гамбию, Японию. После прихода в Латвию немцев сразу пошел добровольцем во вспомогательную полицию, в знаменитое карательное подразделение. В ноябре 1941‑го деятельно поучаствовал в зачистке Рижского гетто, самолично стреляя по толпе.
Нынешняя территория Рижского гетто ценна тем, что с тех времен, когда она была обнесена колючей проволокой (позже шестиметровым забором), на территории этой мало что изменилось. Запущенная Москачка, до которой не доходили руки ни у советских, ни у латвийских властей, и сейчас выглядит почти как семьдесят с лишним лет назад. Как в конце октября 1941‑го, когда туда согнали всех рижских евреев – примерно 30 тысяч человек.
Большая их часть прожила здесь чуть больше месяца. Уже в ноябре Фридрих Еккельн, получив приказ Гиммлера, определил в бывшем и будущем здании cейма их дальнейшую судьбу. Трудоспособных мужчин изолировали в одной части гетто, всех прочих – в основном женщин и детей – погнали в Румбульский лес, что на южной окраине Риги, неподалеку от железнодорожной станции Румбула (Rumbula). Там советские военнопленные уже вырыли три огромных рва. И их, и пригнанных сюда узников гетто, и тысячу евреев, привезенных из Германии, – всего больше 25 тысяч человек – перебили в лесу 30 ноября и 8 декабря. Для рационализации процесса людей заставляли раздеваться, ложиться в яму сверху на слои трупов – и только тогда стреляли; изобретший данный метод обергруппенфюрер Еккельн называл его «банка сардин».
