Тим Северин - По пути Ясона
Такова самая кровожадная версия возвращения аргонавтов. Другая, куда менее жестокая история повествует, что Ясон и его спутники, которых давно считали погибшими, просто вернулись в город и Пелий добровольно уступил трон Ясону, чьи отец и мать скончались, пока сын находился в плавании. Ясон, впрочем, вскоре отрекся от престола и вернул власть Пелию — возможно, после скитаний по далеким краям Иолк показался ему скучным.
Как бы то ни было, их с Медеей отношения остыли. Ясон решил жениться на дочери коринфского царя, а отвергнутая Медея замыслила месть. Она послала невесте в качестве свадебного подарка отравленный пеплос: когда коринфянка надела это облачение, оно вспыхнуло, и девушка сгорела заживо — даже вода колодца, в который она прыгнула, не смогла затушить колдовское пламя. Это предание, которое обессмертил Еврипид в трагедии «Медея», в современной Греции известно гораздо лучше, нежели намного более светлое повествование о походе аргонавтов. Именно по этой причине никто из греков, в отличие от грузин, не называет дочерей Медеями — ведь в далекой Колхиде дочь Эета помнят не как отравительницу, а как прекрасную юную девушку, полюбившую пригожего чужестранца столь безоглядно, что она покинула отчий дом и родню и уплыла в чужие края, где ее ожидала несчастливая судьба. (Значит, прибавляют грузины, девушка должна хорошенько подумать, прежде чем выходить замуж за иностранца.)
Ясон и Медея оказались не единственными, кому возвращение в Грецию не принесло счастья. Большинству аргонавтов все были рады, но вот некоторых ожидала насильственная смерть. Геракл не простил Калаиду и Зету, что те убедили остальных бросить его на берегу, когда он искал похищенного нимфой Гила, и не преминул отомстить: он выследил сыновей северного ветра Борея в Греции и убил их на острове Тенос, когда юноши возвращались с погребальных игр в честь Пелия. На телах поверженных он установил огромные камни, сбалансированные таким образом, что они качались всякий раз, когда задувал Борей.
Остроглазый Линкей и хвастун Ид поссорились с бывшими товарищами по плаванию, Кастором и Полидевком, то ли из-за двух прекрасных девушек, на которых все четверо хотели жениться, то ли, что более вероятно, из-за добычи, захваченной в совместном набеге. Какова бы ни была причина, ссора завершилась смертью. Близнецы Диоскуры преследовали Ида и Линкея, и последний, отличавшийся отменной зоркостью, издалека увидел близнецов, затаившихся в дупле дерева. В кровавой схватке Ид пронзил копьем Кастора, а Полидевк поверг Линкея, но и сам пал бы от руки Ида, не вмешайся Зевс и не порази Ида своим перуном. Полидевк не мог вынести жизни без брата и умолил Зевса, их отца, вновь соединить близнецов: верховный бог превратил Кастора и Полидевка в звезды и вознес на небосвод в созвездие Близнецов.
Самого Ясона также ожидала печальная участь. Он перебрался в Коринф и забрал с собой «Арго». Галеру вытащили на берег — даже самым великим кораблям суждено рано или поздно погибнуть — и оставили гнить. Однажды, печальный и одинокий, Ясон пришел на берег и сел в тени «Арго», и носовой брус, прогнивший от возраста, рухнул на него и убил.
История похода за золотым руном исполнена надежд и изобилует позитивными событиями, будь то встреча с женщинами на Лемносе, победа над «боксером» Амиком, спасение слепого Финея, героический прорыв сквозь Сталкивающиеся скалы, обнаружение сыновей Фриска на острове Ареса или похищение золотого руна. Однако со временем жизнь аргонавтов после возвращения из похода сделалась излюбленной темой греческих трагических поэтов и драматургов, и предание погрузилось в тоску и мрак, как произошло и в самой Греции, когда микенская цивилизация пала и обратилась в прах.
По счастью, возвращение современного «Арго» не сопровождалось столь драматическими событиями. Когда мы наконец добрались до Вани, галеру пришвартовали недалеко от местного парка, чтобы горожане могли вдоволь ею налюбоваться. За время подъема против течения нам по чистой случайности удалось избежать серьезных травм, однако я почти не сомневался в том, что путь вниз, к морю, по бурной реке окажется богат неприятными сюрпризами. Я изложил свои опасения Нугзару, и тот пообещал узнать, как можно доставить галеру на побережье моря, откуда мы могли бы отплыть к Босфору.
Везти корабль на автомобиле не представлялось возможным: мосты слишком низкие, чтобы «Арго», погруженный на тягач, прошел под ними и под сводами туннелей. Ничего страшного, уверил меня Нугзар со своим обычным апломбом; как насчет вертолета? У меня буквально отвисла челюсть. Галера 54 футов длиной — на вертолете? «А что такого?» — удивился Нугзар; уже на следующий день группа пилотов осматривала «Арго», прикидывая, как лучше его транспортировать. Наконец они, к моему несказанному облегчению, согласились, что вертолет не годится — слишком велик риск.
Потом кто-то предложил погрузить «Арго» на платформу и отправить железной дорогой (грузины не собирались сдаваться). Прибыли специалисты, провели замеры, проконсультировались с железной дорогой. Питер Уилер побывал на заводе металлоконструкций и вместе с его главным инженером спроектировал люльку для галеры. «Арго» был слишком хрупок, чтобы поднимать его краном, и при неосторожной кантовке мог разломиться пополам. В назначенный день к пристани подполз автокран, со стрелы которого свисала стальная люлька. Очень медленно люльку опустили в реку, и она легла на дно; из воды торчали лишь макушки стальных стержней по углам. Аргонавты и добровольцы из местных на веслах и с с помощью веревок подвели галеру к люльке и надежно ее закрепили.
Автокран включил лебедку, и «Арго» начал подниматься из вод Фасиса. Автокран дернулся, его колеса все глубже оседали в болотистую почву; водитель дал задний ход — люлька с галерой угрожающе раскачивалась — и некоторое время спустя поставил корабль на прицеп, который должен был доставить галеру на станцию. Той же ночью товарный поезд увез «Арго», и к следующему полудню он уже очутился в гавани Батуми, откуда нам предстояло отправляться в обратный путь.
Я собирался дойти до побережья Турции, а там арендовать какой-нибудь катер, чтобы он взял нас на буксир и довел до Стамбула, где «Арго» ожидала зимняя стоянка. Идти на галере в Грецию не было ни смысла, ни времени: у многих аргонавтов заканчивались предоставленные им на работе отпуска, да и запас сил у большинства оставлял желать лучшего. Когда я рассказал о своих намерениях Юрию Сенкевичу, тот согласился со мной.
— Но подождите немного, ладно? — попросил он. — Я свяжусь с руководством торгового флота и узнаю, могут ли они чем-либо помочь. Министр — человек толковый, он наверняка что-нибудь придумает.
