Юрий Усыченко - Белые паруса. По путям кораблей
Мы восхищаемся скульптурой, архитектурным сооружением. А морское судно такое же произведение искусства, плод творческой фантазии художника и вычислений инженера, сплав вдохновения и расчета.
Каждому интеллигентному человеку известен, например, Собор Парижской богоматери. Про клипер «Катти сарк» знают мало. Между тем своей красотой, скоростью, послушностью «Катти сарк» пленяла сердца моряков всего мира. Недаром она сохранена для поколений — с полной оснасткой и оборудованием стоит в одном из портов Англии как памятник отважным морякам и романтическим плаваниям.
Чайные клипера — «выжиматели ветра», были наиболее совершенными парусными судами, непревзойденными и в нашу эпоху. В 1856 году клипер «Джеймс Бейнс», постоянный соперник «Катти сарк», поставил рекорд скорости парусных судов — 21 узел. Рекорд не побит до сих пор даже специальными яхтами, построенными и оснащенными с учетом всех достижений аэродинамики. Чтобы было яснее, вспомним, что крупнейший «рысак» современности нынешний обладатель «Голубой ленты» — приза Атлантики за скорость американский лайнер «Юнайтед Стейтс», построенный в 1953 году, держит скорость до 35,6 узла. Движут «Юнайтед Стейтс» не холщовые паруса, а машины мощностью в 158 000 лошадиных сил. Обычные грузовые суда имеют скорость в 18–20 узлов, не больше «Джеймса Бейнса».
Очень хорошо, что в Москве создан музей торгового флота. Такие должны быть в больших портовых городах — Ленинграде, Риге, Мурманске, Владивостоке. В Одессе морской музей уже создается. Пенсионеры-черноморцы охотно взялись за хорошее дело, нет сомнения, что их примеру последуют балтийцы, тихоокеанцы, североморцы. Весь штат музея, кроме двух-трех технических работников, должен быть на общественных началах, музей может стать одним из популярных просветительско-культурных учреждений города. Он расскажет посетителю, что морское судно, как и станок, дом, экскаватор, как все, созданное человеком, не просто определенная комбинация металлических деталей или кирпичей и железобетонных плит, а плод мысли, творческого взлета и упорного труда. Бывает, что вчерашний школьник с полным безразличием готов поступить или в политехнический или в педагогический вуз — где конкурс меньше. Любая специальность представляется ему одинаково доступной, было бы, дескать, желание и хорошая память. А что запоминать — формулы сопромата или формулировки диамата, значения не имеет. Так и появляются косноязычные адвокаты, педагоги, которые во внеслужебное время увлекаются автоделом, отличные конферансье с дипломом инженера-энергетика.
Мы часто говорим о праве каждого советского человека на образование, в том числе и высшее. Гораздо реже слышим об обязанности оправдать работой то, что дало человеку государство, народ. Ведь учение не цель, а средство к достижению общей нашей великой цели.
И вместе с любовью к знаниям, к учению, надо неразрывно воспитывать любовь к труду, не противопоставляя одно другому.
Было очень радостно видеть, как к отправлению «Повенца» в море на первые ходовые испытания учителя школ привели на причал верфи ребятишек. Я уверен, что у мальчиков и девочек, что проводили в первый рейс океанский корабль, на всю жизнь останется воспоминание об этом дне: суровые, сосредоточенные лица взрослых; истово снятые фуражки, когда в мегафон прозвучала команда: «Отдать швартовы!»; праздничные гудки и сигналы флагами «Счастливого плавания!», которыми остальные суда напутствовали «Повенец». Надо и у нас ввести такую традицию — приглашать школьников на рабочие торжества, будь то спуск на воду корабля или открытие нового магазина. Такие праздники — самые большие праздники.
«Повенец» пробыл на ходовых испытаниях с неделю и выдержал их отлично. Морской торговый флот получит серию хороших, надежных судов.
Безупречно шла работа и на «Горизонте». Дни сменялись днями, заполненными трудом, расписанными по часам, как полагается на морском судне, даже в порту.
А вечера? Воскресенья?
Разговор о досуге моряков запомнился надолго. Происходил он с… назовем этого человека хотя бы товарищ Н. Настоящей фамилии я не приведу потому, что впечатления мои субъективны, я не имею права судить в целом о его работе. Да и не исправит товарища Н. никакая критика, поздно меняться, пора уходить. Тем более, пенсионный возраст наступил.
До Двадцатого съезда партии товарищ Н. занимал очень высокий пост. Потом — пониже, потом еще ниже. Нынешнюю должность свою так, как она указана в штатном расписании, он даже называть не хочет, считая ее для себя недостойной. Однако от него зависит еще многое, в том числе и досуг моряков после честной, напряженной работы.
— Город посмотреть? — Товарищ Н. поднял на меня небольшие водянистые глаза. По первому впечатлению они были суровыми, но где-то в глубине таилась грусть и неуверенность. — А чего им, — под «ними» подразумевались мотористы, матросы, механики, штурманы, — по улицам шататься? Вышел, купил, что надо, и иди обратно на судно, отдыхай.
— Да, но… — хотел возразить Петр Петрович.
— В «козла» забить, — продолжал товарищ Н., даже не повернув головы в сторону капитана. — Перетягивание каната тоже занятие хорошее, традиционное, морское, хе, хе, хе…
Двадцать, ну, пусть тридцать лет назад этот человек был рабочим или крестьянским пареньком — компанейским, веселым, умным, его любили, уважали товарищи, отличив среди других, поручив ему ответственное дело. Почему же теперь передо мной сидит холеный барин — до мозга костей, до самой затаенной мысли?! Невеселые думы не оставляли меня. Откуда это? Кто научил его выдержать посетителя четверть минуты перед своим столом, а потом предлагать садиться? У кого подсмотрел он небрежно величавые движения, манеру не замечать собеседника, перебивать других на полуслове? Где услышал, когда позаимствовал презрительное «они» о своих товарищах? Как возникла в сознании трещина, которая разверзлась пропастью, отделив славного паренька-комсомольца от сегодняшнего хама и вельможи?! Мы много думаем и много делаем в области идеологического воспитания. Правильно! Чуждые нам влияния порой принимают самую разнообразную форму, но в любом виде вредят нам.
Может, не стоило бы вспоминать здесь о товарище Н.? Ведь он — явление уходящее, если не ушедшее совсем. «Нетипичен» товарищ Н. для наших дней!.. Нет, — рассказать надо. Спокойно пройти мимо товарища Н. нельзя.
Большинство в торговом флоте составляют люди, чья сознательная жизнь началась в послевоенные годы. Советские моряки достойно представляют свою Родину за ее рубежами. Выросло поколение, для которого определенные нравственные и этические нормы вошли в плоть и кровь, стали чем-то само собою разумеющимся. И только совершенно оторвавшийся от народа барин может думать, что дай только «им» волюшку и «они» сразу ринутся в бар, а оттуда прямехонькой дорожкой еще куда-нибудь. Нет, товарищ Н. и ему подобные! Не страха ради, а за совесть бережет доброе имя своей Родины и свое «простой» советский человек!
