Жюль Верн - Цезарь Каскабель
Самое трудное было сделано, потому что «Красотка» находилась в наивысшей точке перевала, то есть на самом хребте его. Теперь оставалось лишь спускаться по западным склонам, которые направляются к Европе.
В этот день, 6 июля, повозка остановилась у въезда в каменистое ущелье, с правой стороны которого темнел густой лес.
Жара в этот день стояла такая, что и люди и животные буквально задыхались. С востока собирались темные тучи.
— Будет гроза, — сказал Жан.
— Это неприятно, — ответил Ортик, — потому что грозы на Урале иногда бывают ужасны.
— Мы укроемся от нее, — проговорил Каскабель. — Уж, по-моему, лучше гроза, чем волки!
— Кайета, — обратилась Наполеона к молодой индеанке, — ты боишься грозы?
— Нет, милочка, не боюсь, — отвечала Кайета.
— Ты права, милая Кайета, — прибавил Жан, — вообще ничего не надо бояться.
— Да!.. — возразила Наполеона, пожимая плечами. — Но что же поделаешь, если страшно!..
— Ты известная трусиха! — сказал ей Сандр.
— Разве ты не знаешь, что там, на небе, катают большие шары, оттого и слышен гром!
— Да, но шары эти с огнем и иногда убивают кого-нибудь, — проговорила девочка, зажмуриваясь от слишком ярко блеснувшей молнии.
Лагерь поспешили устроить таким образом, чтобы все могли укрыться от грозы. После ужина решили, что мужчины будут караулить поочередно, как и в прошлые ночи.
Сергей Васильевич хотел было первый начать дежурство, но Ортик сказал:
— Разрешите нам с Киршевым дежурить теперь?
— Как хотите, — отвечал Сергей Васильевич, — а в полночь мы с Жаном сменим вас.
— Хорошо! — ответил Ортик.
Это вполне естественное предложение показалось подозрительным Кайете, и она, не отдавая себе отчета, почему ей это кажется, решила, что тут скрывается какая-нибудь махинация.
В эту минуту гроза разразилась с необыкновенной силой. Молния непрерывно сверкала, удары грома перекатывались из ущелья в ущелье, и эхо, подхватив их, повторяло по нескольку раз, так что стоял сплошной гул.
Наполеона, боясь грозы, забилась в свою постель, закрыв глаза и заткнув уши. Все поспешили лечь спать. К девяти часам в повозке все уже спокойно спали, несмотря на молнию, гром и вой бури.
Только Кайета не спала. Она прилегла не раздеваясь и хотя очень устала, но не могла сомкнуть глаз. Ее охватило беспокойство при мысли, что безопасность ее спутников была в руках неизвестных матросов. Час спустя, желая посмотреть, что они делают, она приподняла занавеску у маленького окошечка над ее койкой и при свете молнии увидала, что разговаривавшие между собой Ортик и Киршев встали и подошли к входу в ущелье, из которого в эту минуту показался какой-то человек.
Ортик сделал знак, чтобы человек этот не подходил ближе, из боязни, что собаки залают. Ваграм и Маренго не почуяли приближения этого человека, потому что удушливый зной заставил их забраться под повозку.
Присоединившись к незнакомцу, Ортик и Киршев обменялись с ним несколькими словами, и затем при свете молнии Кайета увидела, как все трое скрылись за деревьями.
Кто был этот человек? Почему матросы ушли с ним? Это надо было сейчас же узнать.
Кайета так тихо соскользнула со своей койки, что никто не проснулся. Проходя мимо Жана, она слышала, как он произнес ее имя…
Может быть, он окликнул ее?
Нет! Жан спал… она снилась ему во сне.
Кайета с большими предосторожностями открыла дверь, вышла и затворила ее за собой.
У нее не было ни колебания, ни страха. А ведь она рисковала жизнью, если ее откроют.
Девушка вошла в лес и, пригнувшись, осторожно пробиралась между кустами. Наконец послышались голоса; она остановилась у большой лиственницы и, притаившись, начала слушать.
Кроме Ортика и Киршева, здесь было еще семь человек, и все они говорили между собою по-русски.
— Я был прав, когда решил идти этой дорогою, — говорил Ортик, — здесь всегда можно встретить приятелей!.. Не правда ли, Ростов?
Ростов был тот человек, который приходил за матросами.
— Вот уже два дня, как мы следим за вами, — отвечал Ростов. — Так как мы узнали тебя и Киршева, то решили, что здесь будет хорошее дельце!
— Даже два!.. — ответил Ортик.
— Откуда вы идете? — спросил Ростов.
— Мы возвращаемся из Америки, где были в шайке Карпова.
— А кто эти люди, с которыми вы идете?
— Это семья французских акробатов. Фамилия их — Каскабель. Они возвращаются в Европу… Ну, да потом мы вам расскажем наши приключения!.. А теперь — к делу!
— Ортик, есть у них деньги? — спросил один из присутствующих.
— Да, две или три тысячи рублей.
— И вы не сумели их переложить в свой карман? — спросил с усмешкою Ростов.
— Дело не в этом. Есть кое-что гораздо важнее, но для этого нас двоих мало.
— Говори скорее!..
— Слушайте, друзья мои, — начал Ортик. — Если мы смогли пройти без всякого риска Сибирь и добраться до русской границы, то исключительно благодаря семье Каскабель. Всякий на нашем месте сделал бы то же самое, зная, что его не будут искать среди циркачей. Кое-кто еще сделал так же, и этот кто-то — один русский, который не имеет права вернуться в Россию, хотя повод у него иной, чем у нас. Это очень знатный и богатый человек, сосланный за политические дела. Эту тайну знают лишь Каскабель с женой, но мы тоже ее открыли…
— Каким образом?..
— Однажды вечером мы подслушали разговор Каскабеля с этим русским.
— Как его зовут?..
— Все называют его Сергей Васильевич. Это граф Наркин. Если его откроет полиция, то ему не сносить головы.
— Постой! — вскричал Ростов. — Не сын ли он старика графа Наркина, сосланный в Сибирь? Бегство его наделало много шуму несколько лет назад?..
— Да, это он самый, — отвечал Ортик. — У графа Наркина несколько миллионов состояния, и он не задумается отдать нам один… под угрозой выдачи его властям.
— Задумано хорошо. Но зачем мы тебе нужны при выполнении этого плана?
— Важно, чтобы Киршев и я не участвовали в этом первом деле, чтобы в случае неудачи мы могли взяться за другое дело. А для того, чтобы оно удалось, чтобы мы могли захватить деньги и повозку Каскабеля, надо, чтобы мы продолжали оставаться бедными матросами, которые обязаны этой семье и жизнью и возвращением на родину. Освободившись от них всех, мы можем спокойно разъезжать по городам и селам, и полиции в голову не придет искать разбойников под платьем циркачей.
— Хочешь, Ортик, мы сегодня же ночью овладеем графом Наркиным и скажем ему, на каких условиях будет для него возможно возвращение в Россию?
