Евгений Вишневский - Нас вызывает Таймыр? Записки бродячего повара. Книга вторая
Нашу съемочную группу разместили в местной четырехэтажной гостинице, в двухкомнатном номере, и сразу же после поселения отправили в райисполком за талонами. Вообще-то натуральной гостиницей служит здесь всего один этаж этого здоровенного дома (причем постояльцами занято всего несколько номеров), остальные этажи имеют статус общежития: здесь живут семейные люди с детьми. И главное место для игры и общения бледных северных детей — гостиничные коридоры. Здесь же слоняются и огромные лохматые ездовые псы (они тоже живут в этих коридорах, и живут неплохо: в тепле, сытости и безделье), а на подоконниках настороженно курят подростки.
В райисполкоме нам выдали целую кучу разноцветных талонов на все виды продуктов, а также на мыло и стиральный порошок. Дело в том, что цены в местном магазине (а он тут один на весь поселок — огромный салатный параллелепипед, в котором в случае надобности можно было бы разместить всех жителей, по крайней мере «материковой» части, Диксона) смехотворно низки. Впрочем, ведь это же цены прошлой навигации, когда все эти товары были сюда завезены. И поскольку до следующей навигации продуктам тут взяться неоткуда (то, что можно завезти самолетами, — крохи!), местное начальство просто вынуждено прибегать к талонной системе, а посему и издеваться тут над этим символом казарменного социализма не хочется. Мало того, оказалось, что талоны выдают и на право пользования местной столовой. И дело не только в том, что столовой нужны те же самые продукты, а еще и в том, что местные экономисты подсчитали: для покрытия всех своих расходов общепитовцы должны брать с едока за каждый обед не менее тридцати рублей. И поэтому если ты покушал, допустим, на пять рублей (а это хороший обед по ценам того времени), то оставшиеся двадцать пять рублей должна столовой доплатить та организация, которая этот талон тебе выдала: райисполком, аэропорт, гидробаза и т. д. При этом безразлично, на какую сумму ты поел (пусть выпил лишь стакан чаю за пять копеек), отдай талон, а с ним и положенные среднестатистические тридцать рублей, большую часть из которых, правда, заплатишь не ты, а твоя организация. В райисполкоме быстро вычислили, что в день нам надо выдавать по пятнадцати талонов в столовую, так что за съемочный месяц мы пустим исполнительную власть поселка по миру, а потому предложили нам самим покупать продукты и готовить в гостинице. Мы с удовольствием согласились, и обрадованные районные начальники от щедрот своих выдали нам целую кучу всевозможных талонов.
Вокруг множество разговоров о том, что Диксон вот-вот напрочь закроют: он, безусловно, убыточен, и денег на его содержание с каждым годом отпускают все меньше и меньше. Правда, тогда непонятно, как осуществлять проводку судов по Северному морскому пути и, главное, кто будет выдавать ежедневную сводку погоды (а Арктику, напомню, не зря называют кухней погоды). При этом «островитяне» считают, что «материковая» часть поселка не нужна и без нее как-то прожить можно, а вот без «островной» — никак. «Материковцы» же полагают, что оба Диксона одинаково нужны (у них хватает здравого смысла не настаивать на закрытии «островной» части хотя бы потому, что там располагаются аэропорт и авиаотряд).
В подарок старым и новым своим заполярным знакомым привезли мы на Диксон с «югов» свежих огурцов и полагали, что в конце полярной ночи это будет для них царским подарком. Но в аккурат в день нашего приезда грузовой самолет доставил в местный магазин... свежие огурцы. Причем всего по одиннадцать рублей за килограмм. И наш подарок сразу потерял всякий смысл — вот какая неудача! Овощной магазин расположен прямо в местном овощехранилище (там просто поставили весы, кассу и посадили продавщицу). В продаже имеется свежая картошка (правда, очень мелкая, крупную, видимо, разобрали между собой продавцы, их родственники и близкие знакомые) по цене семьдесят копеек за килограмм, вполне приличная свежая свекла по пятьдесят копеек за килограмм, прекрасный сухой золотистый репчатый лук по два рубля двадцать копеек, а также квашеные овощи: капуста, морковь, зеленые помидоры (все это в эмалированных ведрах). И конечно же соки в трехлитровых банках: томатный, яблочный и сливовый. И вот теперь еще свежие огурцы.
А наша съемочная группа вскоре стала называть меня Евгением Венедиксоновичем.
Диксоновский райком КПСС почти прекратил свое существование. Никто эту главную еще совсем недавно организацию ни во что не ставит. Да там почти никого уже и не осталось: должность второго секретаря упразднили вообще, а первый секретарь улетел в Новосибирск то ли лечиться от чего-то, то ли учиться чему-то и все никак оттуда не едет (поговаривают даже, что он остался там насовсем). Единственным служителем коммунистической идеологии осталась инструктор райкома Ольга Ивановна, крошечная девица лет двадцати пяти, по виду совсем ребенок. Но по-прежнему именно у райкома лучший транспорт (газик и вездеход), лучшие квартиры у его работников, лучшее снабжение. Поскольку в нашей работе транспорт играет важнейшую роль, решили мы наладить с райкомом хорошие отношения, и нам это легко удалось. Нас пригласили снять торжественное заседание, посвященное очередной годовщине со дня рождения В. И. Ленина, и, хотя сценарий эти съемки не предусматривал, мы согласились. На съемки отправились продюсер Вася, Давлетыч и Петя. В зале на двести мест сидело человек тридцать. Доклад делала все та же Ольга Ивановна, потом был концерт местной художественной самодеятельности и буфет (без талонов!), в котором мы хорошо отоварились. Снимали ребята «на американку», то есть на пустую кассету без пленки, но очень солидно и даже значительно. Результатом этой сомнительной акции (кроме трофеев из бесталонного буфета) было то, что нам потом несколько раз удалось воспользоваться райкомовским вездеходом.
А на следующий день случилась довольно ощутимая пурга, но, несмотря на это, состоялся (как и по всей стране) коммунистический субботник, в котором приняли участие шесть человек, предводительствуемые все той же Ольгой Ивановной. Закрываясь руками от ветра, они пришли на стройку жилого дома, неся на плечах совковые лопаты и транспарант «Все на коммунистический субботник!». Транспарант ветер вскоре изорвал в клочья, так что его пришлось бросить, а совковыми лопатами энтузиасты стали очищать от снега сваи, забитые в вечную мерзлоту. Сваи у них на глазах тут же вновь заносило снегом, колупать который было очень тяжело: ветер здесь так утрамбовывает снег, что снежная целина легко держит даже тяжелый вездеход. Позанимавшись этой бессмысленной работой минут сорок, продрогнув до костей, работники разошлись по домам с чувством выполненного долга. Мы же этот процесс сняли на пленку — получился неплохой эпизод.
