Александр Романенко - ВьЮжная Америка
Вы скажете, что времена, мол, изменились, что Реформы, Рынок, Ельцин, Приватизация. Хорошие слова, согласен. Но загляните-ка в учебники вузов, полистайте, почитайте на досуге. Думаю, вы будете удивлены. Более чем в половине случаев учебники-то советские. И все, что сказано о совковых студентах, оказывается приложимо и к так называемому российскому студенту, который от совкового отличается лишь тем, что его не пошлют в советский Узбекистан или в очень советский Киргизстан. Там теперь буква «Ы» после буквы «К». Это, конечно, большое различие между тем, что было, и тем, что стало.
Но вернемся в Эквадор. Здешние папочки и мамочки, у которых есть деньги, тоже не дураки. Они не прочь, в общем-то, чтобы их чада поваляли дурака в китийском университете годков эдак пять. Обязательного призыва в армию тут не наблюдается, все больше контрактники, так почему бы и не посидеть в родных аудиториях? И сидят студентики. А между делом копят денежки и связи, пробивают документы. И в один прекрасный день, провожаемый большой и заплаканной семьей, пересидок-абитуриент покидает любимые просторы провинции Пичинча, глотает с жадностью горный воздух вперемежку с обожаемым пивом «Пильзнер» и втискивается в самолет Кито — Майами. А там, на перекладных, до Бостона. Или в Техас. Но нередко и до Нью-Йорка добирается неизмеримо счастливый будущий студент. И начинает посещать лекции.
Очень мне странно разговаривать с людьми, прожившими в Штатах шесть или даже семь лет, но с трудом способными связать английские слова во фразы. Не ясно, как им удавалось сдавать сессии (то есть проходить тесты), как вообще они пробивались сквозь тернии лекционной тарабарщины. Это чудо какое-то, скажу я вам.
Среди моих знакомых в Кито есть и один американский преподаватель, техасец. И когда, беседуя со мной, он увлекается, слегка подзабывает место своего пребывания (рассеянный немножко) и переходит на родное наречие, то из его скороговорки не поймешь ничего, кроме вскрикиваний. Воображаю, как туго давалась история (он историк) его подопечным, даже если они тоже были техасцами. И не могу представить ни одного китийца, который смог хотя бы уловить, о чем, собственно, говорится в полуторачасовой лекции этого профессора.
Но чудо или нет, однако все (подчеркнуть жирной чертой!), все эквадорские студенты, сполна оплатившие и до конца досидевшие американский университетский курс, возвращаются домой с дипломами, неотличимыми ни от техасских, ни от бостонских.
И начинается новое чудо — устройство на работу. Совершенно вне зависимости от того, насколько подготовлен обладатель диплома и говорит ли он вообще по-английски, все равно он получит одно из лучших мест в любой фирме, в любой компании. Даже если она никак не соответствует профилю диплома.
Например, я знаю одного парня, который окончил нечто стопроцентно филологическое, но проработал три года в Кито в большой компьютерной корпорации, где успешно мешал менеджерам делать закупки и снижал; показатели оборота, но остался недоволен оплатой своего тяжкого труда и перешел в аптечный центр. Легко догадаться, какой из него получился таблеточный специалист. Однако диплом с вытесненным на коже белогрудым орлом не позволяет начальникам усомниться в компетенции. Формула проста: «В Америке дуракам дипломы не дают». И как все простые формулы — ошибочна. Дают, еще как дают, целыми пачками дают!
Правда, перед непробиваемой стеной народных суеверий бессильна любая логика, и мамочки с папочками делают все возможное, чтоб их отпрыски образовывались в Америке. Пусть хоть на рыботехнологическом отделении, не важно. Был бы орел на корочках, говорят папочки и мамочки, а там мы сыночка устроим как-нибудь. И неплохо устраивают. Вот какие чудеса…
Кстати, в Эквадоре слово «Америка» — предмет ревностной борьбы. Как известно, гражданин любого европейского государства, равно как и азиатского, под «Америкой» однозначно понимает Ю-эс-эй, и ничего больше. Но недаром же существует не только Северная, но и Южная Америка? (Центральную все давно уже приписали к Южной.)
Эквадорцы, и не только они, серьезно считают; что штатники нагло украли название целого континента (двух!) и всячески борются с этой несправедливостью. Именно поэтому вы найдете так много эквадорских компаний, в название которых тщательно вплетено слово «Америка». Чтобы однозначно отделить себя от Штатов (а заодно и принизить их хотя бы на слух), употребляются комбинации типа «всеамериканская», «сверхамериканская», «суперамериканская», «полноамериканская» и тому подобное. С экрана телевизора под тем или иным предлогом вам вещают каждый день, что вы находитесь в Америке, а не в какой-то «южной ее части». Здесь не любят дробления континентов. Вам не раз напомнят, что великий, прекрасный и неотразимый Кристобаль Колон открыл отнюдь не штаты полосатые, а как раз Южную Америку. Ну, или почти Южную. Уж во всяком случае, никакую не Северную.
Значимость Северной Америки здесь многократно переоценивается, что и вызывает глубокий психологический комплёкс, выражающийся в гипертрофированном патриотизме. Насьональпатриотико — зловещее словцо, одурманивающее даже крепкие умы. Однако, как ни парадоксально, профашистские и националистические партии в народе не в чести. Орать-то можно что угодно, а желудок требует стабильного питания.
Поверить на часок-другой господину Патриотическому-Обещалкину из популистской партии — это можно. А крикуны-югоборцы — нет, неинтересны. Они, не дай бог, действительно обидят гринго (янки), и те, надувшись, сдуру, не дадут очередных кредитов. Вот тогда желудок и запротестует, да будет поздно. Эквадорцы научены горьким опытом и хорошо знают, что значит дергать льва за усы. Или, точнее, орла за клюв. И не дергают. Но при этом никак не могут удержаться от удовольствия уколоть Штаты хотя бы лишним упоминанием имени Колумба.
И еще Эквадор — центр земли. Я уже говорил об этом, но не все. Нужно добавить, что Эквадор — центр не только всей планеты, и даже не центр Солнечной системы, и даже (не смейтесь!) не центр Вселенной. О нет! Этого мало. Эквадор — пункт контактов! Каких контактов? Разумеется, внеземных! Какие могут быть сомнения?
Летающие тарелки, как известно, появляются в небесах тем чаще, чем меньше на обеденном столе простого гражданина витаминов и белков. Как только нация вынужденно переходит к вегетарианству (то есть к жареной картошке или отварному рису, в зависимости от исторических предпочтений), так сразу же в окне мелькают тарелки.
Кстати, никому еще не приходила мысль, что само понятие «тарелка» — чистейшее фрейдистское следствие? Достаточно сытые, но проживающие в измученной аппетитом стране ученые смогли увидеть только тарелку. — Не гайку, не шайбу, не кассетный магнитофон и даже не лампочку Эдисона, а именно тарелку. И наверняка с гусиной поджаркой.
