Жюль Верн - Жангада
— Вы их увидите.
— Благодарю вас, сударь. А теперь отдайте приказ охранять окно камеры — я не хочу, чтобы меня вытащили отсюда насильно!
Начальник полиции поклонился и вышел, сопровождаемый тюремным надзирателем и солдатами. Осужденный, жизнь которого должна была оборваться через несколько часов, остался один.
Глава XVIII
ФРАГОЗО
В Бразилии смертную казнь обычно заменяли более мягким наказанием, а если казнили, то только негров. На этот раз виселица грозила белому. В интересах общества за преступления, совершенные в Алмазном округе, высшая мера наказания всегда приводилась в исполнение.
Утром тридцать первого августа какой-то всадник мчался во весь опор по дороге в Манаус. Он так гнал своего скакуна, что в полумиле от города благородный конь упал замертво. Всадник даже не попытался его поднять. Вскочив на ноги, бегом бросился в город.
Этот человек прискакал из восточных провинций, расположенных по левому берегу реки. Он истратил все свои деньги на покупку лошади, потому что верхом добраться до Манауса скорее, чем плыть против течения на пироге.
То был Фрагозо. Он возвращался с берегов Мадейры.
Там он нашел начальника лесной стражи и задал ему всего три вопроса:
— Служил ли в вашем отряде некий Торрес?
— Да, служил.
— Не было ли у него в отряде близкого товарища, который недавно умер?
— Был.
— Как того звали?
— Ортега.
Вот и все, что удалось выведать Фрагозо. Могли ли добытые сведения как-нибудь повлиять на положение Жоама Дакосты? Маловероятно!
Фрагозо и сам это понимал. Он стал расспрашивать полицейского, не знает ли тот что-нибудь о прошлом Ортеги. Каждая, даже незначительная деталь могла иметь значение.
Но начальник лесной стражи ничего не мог добавить к уже сказанному: Ортега много лет служил в лесной полиции, с Торресом их всегда видели вместе, и тот находился при Ортеге в последние минуты жизни.
Фрагозо пришлось удовлетвориться столь незначительными данными, и он тотчас уехал.
И все же в словах полицейского Фрагозо нашел подтверждение тому, что авантюрист не выдумал умершего друга. Это давало слабую надежду, что и весь остальной рассказ Торреса — не вранье.
Полмили до города Фрагозо покрыл менее чем в полчаса. Неизъяснимое предчувствие гнало цирюльника вперед. Порой ему казалось, что спасение Жоама Дакосты в его руках.
Выбежав на городскую площадь, Фрагозо остановился точно вкопанный.
Там, окруженная плотной толпой зевак, возвышалась виселица, с которой свешивалась веревочная петля. Фрагозо почувствовал, что его покидают последние силы. Он упал на колени и невольно зажмурился. Он не хотел ничего видеть, а губы его шептали:
— Поздно!…
Когда он заставил себя встать… Нет! Не поздно! Тело Жоама Дакосты еще не качалось на веревке!
— Судья Жаррикес! — закричал Фрагозо.
Со всех ног он бросился бежать по главной улице Манауса и еле живой от усталости упал на крыльце дома судьи.
Дверь была заперта. Фрагозо едва хватило силы постучаться. Ему открыл негр.
— Хозяин никого не принимает.
Фрагозо, не слушая, оттолкнул слугу, загораживающего ему путь, и вбежал в кабинет судьи.
— Я приехал из провинции, где Торрес служил лесным стражником! — крикнул он, распахнув дверь.— Господин судья, Торрес не солгал! Остановите, остановите казнь!
— Вы нашли тот отряд?
— Да!
— И привезли шифр документа?
Фрагозо молчал.
— Тогда оставьте меня! — возопил судья Жаррикес и в исступлении схватил документ, намереваясь его разорвать.
Фрагозо поймал его руку и удержал.
— Тут скрыта истина! — строго напомнил он.
— Знаю,— ответил Жаррикес,— но что толку в истине, если ее нельзя раскрыть!
— Она откроется!
— Еще раз спрашиваю: есть у вас шифр?
— Нет! Но Торрес не солгал!… Его товарищ умер несколько месяцев назад. Теперь нет сомнений в том, что Ортега передал Торресу документ, который негодяй хотел продать Жоаму Дакосте.
Услышав новое имя, Жаррикес взвился. Когда же бушевавшая в нем буря утихла, он разжал ладонь, судорожно стиснувшую документ, расправил его на столе, уселся и, устало проведя рукой по глазам, пробормотал:
— Ортега, говорите!… Попробуем!…
И, написав имя, сообщенное цирюльником, принялся колдовать над ним, как бессчетное количество раз над другими именами.
ОРТЕГА
СГУЧПВ
— Нет! — сказал он.— Ничего не выходит! Р в алфавите стоит после Г, а чтобы получить число — должно быть наоборот; буквы Е и Г отстоят так далеко от Ч и П, что дают двузначные числа; только буквы С и В, написанные под О и А, дают соответственно цифры 3 и 2.
В эту минуту с улицы донеслись ужасные крики.
Фрагозо вскочил и, прежде чем судья успел ему помешать, распахнул окно.
Толпа запрудила улицу. Приближалась минута, когда заключенного должны вывести из тюрьмы, и народ повалил к площади, где стояла виселица.
Судья Жаррикес, на которого было страшно смотреть, не отрывал застывшего взгляда от документа.
— Последние буквы! — пробормотал он.— Попробуем еще последние!…
Дрожащей рукой, с трудом выводя каракули, он написал «Ортега» над шестью последними буквами документа, так же как он только что сделал с шестью первыми.
И невольно охнул. Прежде всего он увидел, что все шесть букв документа стоят в алфавите впереди тех, что составляют имя Ортега, следовательно, могут быть переданы цифрами и образовать число.
ОРТЕГА
4 3 2 5 13
ТУФКДГ
Итак, он составил число 432513. Но было ли оно ключом к документу?
Крики на площади усилились. В них слышались гнев и сострадание, овладевшие толпой. Осужденному оставалось жить считанные минуты.
Вне себя от горя Фрагозо выбежал из комнаты. Он хотел еще раз увидеть своего благодетеля и проститься с ним.
Тем временем судья Жаррикес написал найденное им число над первыми буквами документа, повторяя его несколько раз, пока не получил следующую строчку:
4 3 2 5 13 4 3 25 1 34 32 5 1 3 4 3 25 1 3
СГУЧПВЭЛЛЗИРТЕПНДНФГИНБО
Потом он отсчитал назад в алфавите нужное число знаков, подставляя найденные буквы, и прочел:
НАСТОЯЩИЙВИНОВНИККРАЖИАЛ
— Настоящий виновник кражи ал…
Судья взревел от радости! Число 432513 и было тем самым ключом, который он так долго искал! Его открыло имя Ортега.
Не читая дальше, судья бросился из кабинета и выскочил на улицу с криком:
