Жюль Верн - Удивительные приключения дядюшки Антифера
И все же Замбуко твердо рассчитывал: когда-нибудь его сестра выйдет замуж. За кого, о Боже?… Ну, хотя бы за этого Антифера, появления которого он ждал уже двадцать лет и который в случае, если он вдов или холост, осуществит желание старой девы выйти замуж. Если брак состоится, миллионы останутся в семье, и мадемуазель Талисма Замбуко недаром прождала столько времени. Само собой разумеется, она находится в полной зависимости от брата и с закрытыми глазами выйдет за любого человека, по его выбору.
Но согласится ли закрыть глаза малуинец и жениться на этой мальтийской древности? Банкир в этом не сомневался, так как считал себя хозяином положения: он предложит сонаследнику те условия, которые устраивают его, Замбуко. К тому же моряки не имеют обыкновения быть разборчивыми,— так, по крайней мере, думал банкир.
Несчастный Пьер-Серван-Мало, на какую галеру[314] ты попал!…[315] Уж лучше бы тебе прогуляться по Рансу на борту «Прекрасной Амелии», габаре твоего друга Трегомена, когда она еще существовала!
Теперь становится понятным, почему банкир вел такую игру. Нельзя придумать ничего проще и вместе с тем остроумнее. Он отдаст сведения о широте только в обмен на жизнь дядюшки Антифера, мы хотим сказать — на жизнь, скованную нерасторжимыми цепями брака с мадемуазель Талисмой Замбуко.
И поэтому вместо того, чтобы сделать последний поворот ключом и вынуть письмо Камильк-паши из несгораемого шкафа, банкир внезапно передумал и снова сел за стол.
Глаза дядюшки Антифера метали двойные молнии — такие явления случаются в природе, когда окружающее пространство перенасыщено электричеством.
— Чего вы ждете? — спросил он.
— Я размышляю об одной вещи,— ответил банкир.
— О какой, позвольте спросить?
— Как по-вашему, наши права в этом деле абсолютно равны?
— Конечно, равны!
— Я… я этого не думаю.
— Почему?
— Потому что услугу паше оказал ваш отец, а не вы, тогда как я… я оказал лично…
Дядюшка Антифер прервал его, и удар грома, возвещенный двойной молнией, наконец разразился.
— Ах, так! Вы что же, господин Замбуко, издеваетесь над капитаном каботажного плавания? Разве права моего отца не являются моими правами, если я — его единственный наследник?… Я вас спрашиваю: вы желаете подчиниться воле завещателя? Да или нет?
— Я поступаю так, как мне угодно! — сухо ответил банкир.
Дядюшка Антифер отшвырнул ногой табуретку и, чтобы не наброситься на банкира, ухватился за стол.
— Вы прекрасно знаете, что ничего не можете без меня! — заявил мальтиец.
— Так же, как и вы без меня! — быстро нанес ответный удар малуинец.
Атмосфера накалилась. Один из противников покраснел от ярости, другой же был, правда, бледнее, чем обычно, но по-прежнему сохранял полное самообладание.
— Дадите вы мне наконец вашу широту? — закричал дядюшка Антифер в порыве негодования.
— Сначала дайте мне вашу долготу,— ответил банкир.
— Никогда!
— Хорошо, пусть будет так.
— Вот мой документ,— прорычал Антифер, вынимая из кармана бумажник.
— Держите его при себе… мне он не нужен!
— Вам он не нужен? Вы забываете, что речь идет о ста миллионах…
— О ста миллионах!…
— …которые будут потеряны, если мы не узнаем, на каком острове они зарыты!…
— Пф-ф! — в изнеможении произнес банкир.
И так пренебрежительно скривил рот, что его собеседник, уже не владевший собой, нагнулся, чтобы вцепиться ему в горло… этому негодяю, осмелившемуся отказаться от ста миллионов без всякой пользы для кого бы то ни было!
Никогда еще, за всю долгую карьеру ростовщика, задушившего, фигурально выражаясь, столько бедных людей, Замбуко не был так близок к тому, чтобы быть задушенным в буквальном физическом смысле. И он, без сомнения, это понял, потому что сразу постарался смягчить положение:
— Я думаю, мы найдем способ договориться.
Француз спрятал руки в карманы, чтобы не поддаться соблазну пустить в ход кулаки.
— Господин Антифер,— вновь заговорил банкир,— я богат, а вкусы у меня простые, и ни пятьдесят миллионов, ни даже сто не изменят моего образа жизни. Но у меня есть одна страсть — собирать мешки с золотом. И должен сказать, сокровища Камильк-паши очень украсят мои сундуки… И потому, как только я узнал о существовании этих сокровищ, меня преследует мысль — овладеть ими целиком.
— А это вы видели, господин Замбуко?…
— Погодите!
— А моя часть?
— Ваша часть?… Нельзя ли сделать так, чтобы вы ее получили и в то же время она осталась бы в моей семье?
— Тогда она не будет в моей…
— Хотите — соглашайтесь, не хотите — не надо.
— Ну, хватит неясностей, господин Замбуко, довольно лавировать, объяснитесь начистоту!
— У меня есть сестра, мадемуазель Талисма…
— Поздравляю!
— Она живет на острове Мальта.
— Тем лучше для нее, если климат ей подходит.
— Ей сорок семь лет, и она прекрасно выглядит для своего возраста.
— В этом нет ничего удивительного, если она похожа на вас!
— Итак, поскольку вы человек холостой… не хотите ли жениться на моей сестре?
— Жениться… на вашей сестре?…— закричал Пьер-Серван-Мало, и его лицо покрылось багровыми пятнами.
— Да, жениться,— сказал банкир тоном, не допускающим возражений.— Благодаря этому браку ваши пятьдесят миллионов, с одной стороны, и мои пятьдесят миллионов — с другой, останутся в моей семье.
— Господин Замбуко,— ответил дядюшка Антифер, перекатывая во рту свой чубук с такой силой, с какой прибой перекатывает гальку на песчаном берегу,— господин Замбуко…
— Господин Антифер…
— Это серьезно… ваше предложение?…
— Серьезнее не может быть, и, если вы отказываетесь жениться на моей сестре, клянусь, между нами все кончено, и вы можете отправляться к себе во Францию.
Ответом был звук, напоминающий рычание. Дядюшка Антифер задыхался. Он сорвал с себя галстук, схватил шляпу, распахнул дверь кабинета и опрометью бросился через двор на улицу. Он был похож на сумасшедшего из-за порывистого неуправляемого поведения.
Карауливший его Саук пустился вслед за ним. Он даже встревожился, увидев малуинца в таком необычайном волнении.
Добежав до гостиницы, дядюшка Антифер влетел в вестибюль. Увидев своего друга и племянника, он закричал:
— Ну и мерзавец!… Знаете, чего он хочет?
— Убить тебя? — догадался Жильдас Трегомен.
— Хуже! Он хочет, чтобы я женился на его сестре!
Глава четвертая,
