Тим Северин - Острова пряностей
Канал Кабея произвел на нас гораздо более сильное впечатление, чем мы могли ожидать по описанию Уоллеса. Возможно, натуралист проходил здесь по низкой воде или во время пика прилива или отлива — по стоячей воде, так как по его описанию никак нельзя было судить о мощности потока и великолепии зрелища. Мы проходили по каналу 2 мая и по совету Корнелиуса шли по высокой воде, чтобы глубина была максимальной. Кроме того, мы шли против приливного течения, чтобы было удобнее управлять судном на поворотах. В начале канал — или «straat», как его называли местные жители, пользуясь голландским словом, — был около пятидесяти метров в ширину, по обоим берегам тянулся мангровый лес. После того как канал сузился почти вдвое, мангровые заросли уступили место коралловым рифам, русло стало петлять, упираясь в крутые скальные выступы. Приливное течение, против которого мы двигались, ударялось о скалы и образовывало глубокие воронки и водовороты. Канал прорезал высокий скальный массив, и мы двигались фактически в каньоне, видя лишь широкую полоску голубого неба меж берегов. На ее фоне над нами пролетали птицы всевозможных видов, которых редко можно увидеть в одном и том же месте: здесь были и морские — чайки, скопы и крачки, но вместе с тем попадались птицы, обитающие в джунглях — лори, длиннохвостые попугаи и какаду; они перепархивали с одного покрытого лесом склона на другой.
По каналу Кабея
В самой узкой точке канал поворачивал почти под прямым углом между отвесными стенами. Здесь скорость течения достигала пяти или шести узлов, поток отражался от одной стены, ударяясь о другую. Справа чернел вход в глубокую пещеру у подножия скалы. Согласно местным верованиям, из этой пещеры появились люди, ставшие предками народа, населяющего Кабей. Напротив пещеры из бушующей воды вертикально вверх поднималась скала. Это место считалось священным; в метре над поверхностью воды к скале были прикреплены разнообразные приношения духам — несколько рыболовных крючков с зазубренными концами, кусок сетки и несколько пластиковых бутылок.
Мы около получаса пробирались по извивам и поворотам канала, после чего оказались среди россыпи маленьких островков — по словам Уоллеса, «каждый из них покрыт странного вида кустарниками и деревьями, над которыми, как правило, возвышаются изящные силуэты пальм. Они же усеивают скальные уступы берегов; все вместе это образует один из самых необычных и живописных пейзажей, который я когда-либо видел».
Это был сам залив Кабей, на дальнем берегу которого раскинулись характерные невысокие скругленные холмы. Повернув к югу от устья залива, мы направились к поселку Саонек, расположенному на маленьком островке и состоящему из серых, потускневших от времени домишек; единственным новым сооружением была бетонная пристань. Саонек является административным центром обширного района — Западного Вайгео; здесь находится единственная на весь район средняя школа. В течение учебного года ученики вынуждены жить здесь же, так как ездить очень далеко; по этой причине большинство детей из отдаленных уголков Вайгео остаются лишь с начальным образованием, полученным в местных деревенских школах. Высокая водонапорная башня в Саонеке служила также и маяком, который показывал дорогу паромам, шедшим через пролив из Соронга — главного города северо-западной части Ириан Джайи, транспортного центра, связывающего этот район с остальными частями Индонезии.
Уоллес так и не добрался до Соронга, решив возвращаться прямо с Вайгео к своей экспедиционной базе в Тернате. Но он узнал, что в Соронге можно приобрести редких птиц, обитающих во внутренних районах Новой Гвинеи, и отправил туда на разведку Чарльза Аллена — молодого человека, который стремился, как и Уоллес, стать коллекционером, — поручив ему разузнать все, что можно, о райских птицах.
Уоллес нанял Чарльза Аллена еще в Лондоне в качестве помощника для полевых работ — починки сеток для ловли бабочек, прикалывания насекомых и выполнения других мелких поручений. Во время первых месяцев в Индонезии он пытался обучить Аллена практическим навыкам, но вскоре выяснилось, что у его ученика нет необходимых данных для работы натуралистом-исследователем. Он был очень молод — всего 16 лет — и так неуклюж, что постоянно все ронял и разбивал и всюду оставлял беспорядок. Бедолага, будучи сыном плотника, не мог даже ровно отпилить кусок древесины и вообще был неспособен выполнить какую-либо работу аккуратно. «Каждый день, — в отчаянии писал Уоллес сестре, — у нас происходит такой диалог:
— Чарльз, посмотри на бабочек, которых ты вчера приколол.
— Да, сэр.
— Посмотри — разве они приколоты ровно?
— Нет, сэр.
— Тогда поправь вот эту и всех остальных, которые приколоты неровно.
Через пять минут он приносит мне коробку.
— Теперь ты их разместил правильно?
— Да, сэр.
— Ну, смотри: у этой крылышки лежат неровно, здесь тельце съехало на сторону, а здесь погнулась булавка. На этот раз исправь все ошибки.
Если он делает чучело птицы, то голова сваливается в сторону, на шее появляется какой-то нарост, лапки оказываются вывернуты и так далее. Это проявляется во всем, что бы он ни делал, — все, что должно быть прямым, у него получается криво».
В двух словах, Чарльз в качестве подмастерья был безнадежен и через год решил бросить работу у Уоллеса и занялся учебой, чтобы впоследствии преподавать в школе миссии епископа Саравака.
Через три года, однако, Чарльз Аллен снова изменил свое решение. Он присоединился к Уоллесу в Амбоне, и тот, возможно, памятуя о прежних разочарованиях, использовал его только в качестве гонца, посылая с мелкими поручениями в места, которые сам он по тем или иным причинам не мог посетить. Однако поездка Аллена в Соронг не была особо успешной. Тамошние торговцы птицами заподозрили в нем конкурента и прилагали все усилия, чтобы затруднить продвижение Аллена в глубь острова, где он мог бы наладить контакты с местными птицеловами, которые ставили силки и отлавливали птиц. Во время первой попытки добраться в глубь острова на Чарльза и его сопровождающих едва не напали местные жители — они размахивали ножами и копьями и были настроены очень агрессивно, поскольку их предупредили, чтобы они не вздумали продавать птиц этим людям. Вторая попытка оказалась более успешной — Чарльз провел месяц в глубине острова, но с весьма незначительными результатами. Он по-прежнему был очень далек от основных районов ловли птиц, и ему удалось приобрести только один образец нового вида райских птиц у местных жителей. Они сказали Чарльзу, что племена, изготавливающие чучела райских птиц, совсем дикие и ведут себя так непредсказуемо, что лучше с ними не связываться.
