Майкл Такер - Италия: вино, еда, любовь
Через несколько дней к нам, словно ангел-спаситель, явилась Каролина. Она притащила несколько чемоданов зимних вещей, шапок, ботинок, витаминов, китайских лекарственных трав. Кроме того, она принесла надувной матрац, на случай если придут гости (пусть даже мы и не собирались никого принимать). А теперь представьте, как нам втроем было тесно в той маленькой квартирке.
Из Центрального парка еще не успели убрать «Ворота» супругов Кристо,[45] и мы прошагали немало километров по этой галерее, окутанной оранжевой тканью, ярко выделявшейся на фоне укрывшего парк белого снега. В прежние времена Нью-Йорк был гораздо скучнее.
Джил приступила к репетициям, Каролина отправилась домой, а я целыми днями бродил по улицам, по нескольку часов писал, ходил по магазинам. Время от времени названивал агентам и спрашивал, нет ли для меня какой-нибудь работы. В основном я встречался со старыми друзьями. Увиделся с Дэвидом и Сьюзен Лидерман, которые до сих пор никак не могли смириться с тем, что мы вот уже двадцать лет как уехали из Нью-Йорка. Они были вне себя от радости, что мы вернулись. Сейчас они держали ресторанчик и располагали хорошими связями (как, собственно, и раньше) в кругах людей, имеющих отношение к ресторанному бизнесу Нью-Йорка.
Всякий раз, когда Дэвид и Сьюзен наведывались по делам, мы обязательно назначали с ними встречу и отправлялись пообедать. У меня было такое ощущение, что я вообще никуда не уезжал. Сьюзен, которая чуть ли не всю жизнь занималась поставками вин в рестораны, включила меня в члены собственного клуба любителей вин. Благодаря этому у меня появилась возможность каждые две недели покупать редчайшие, малоизвестные сорта вин по совершенно смешным ценам. Уже ради одного этого имело смысл перебраться в Нью-Йорк.
Мы снова стали видеться с Роном Шехтманом и Линн Мидоу (Линн является директором театра, где некогда выступала Джил). В промежутках между встречами с ними и Лидерманами, всякий раз, когда у нас с Джил выдавался свободный день, мы, откликаясь на приглашения, выезжали за пределы Нью-Йорка, отправляясь в Коннектикут и Уэстчестер.
Время от времени меня приглашали на закадровое озвучивание фильмов. Там судьба свела меня с приятелями, с которыми я познакомился давным-давно, еще в молодости. Да, прошло столько лет, но ума у нас не прибавилось. Как-то раз я столкнулся на улице с Крисом Мюрни. Мы сели на скамейку прямо на Бродвее и, потягивая кофе под шум проносящихся мимо машин, предались воспоминаниям, совсем как два старика. Впрочем, почему как?
Джил по уши ушла в работу. Всякий раз, когда она возвращалась домой, я ждал ее, приготовив горячий ужин. Мне это нравилось. Если бы это происходило раньше (а такое случалось), я бы завидовал ей и брюзжал, а теперь… Теперь всего этого не было. Почему? Может, потому, что я стал старше, может, потому что мы прожили вместе столько лет, может, сыграли свою роль курсы, которые мы посещали в Калифорнии, а может, тот факт, что мне удалось добиться успеха своими силами. Мне больше не нужно было ничего доказывать, и я просто радовался оттого, что она рядом со мной. Я даже позволил Джил немного влюбиться в партнера по спектаклю.
Мы пригласили Лору к нам в гости на премьеру. Это должно было искупить чувство вины, которое Джил испытывала из-за того, что не поехала навестить мать. Через три недели после начала репетиций Джил вернулась домой, сияя как медный грош.
— Солнышко, я все поняла! Нам надо время от времени играть в нью-йоркских театрах.
Я не имел ничего против. Сама идея проводить часть нашего времени в Нью-Йорке казалась мне просто отличной. Если поток предложений станет иссякать, мы просто сядем на самолет и отправимся в Умбрию печь пиццу. Я удержал себя лишь чудовищным усилием воли: мне захотелось немедленно снять трубку телефона, связаться с агентом по недвижимости в Милл-Вэлли и отдать ему распоряжение выставить наш дом на продажу. Я слишком хорошо понимал, что восторг, который тебя окрыляет после трех недель репетиций, могут резко остудить критики, явившиеся на премьеру. Они мастера спускать актеров с небес на землю. В итоге мы пришли к выводу, что примем окончательное решение только после премьеры. Если Джил и тогда не откажется от намерения перебраться из Милл-Вэлли в Нью-Йорк, что ж, тогда и будем действовать.
При этом я все равно начал больше гулять по округе, осматривая выставленное на продажу жилье — просто для того, чтобы получить общее представление о ситуации с недвижимостью. По идее, задача была не такой уж и сложной — отыскать квартиру, за которую просят столько же, сколько мы получим за наш дом в Милл-Вэлли. После того как я осмотрел с дюжину квартир требуемой ценовой категории, меня охватило отчаяние. Я позвонил Дэвиду Лидерману, который в вопросах недвижимости настоящий спец, не имеющий, правда, ни стыда ни совести, и поделился с ним наболевшим.
— Цену я тебе сказал. Я хочу найти квартиру этой стоимости, причем такую, чтоб не стыдно было приглашать друзей.
— Можешь поставить на этой затее крест, — отрезал Дэвид. — За такие деньги ты ничего приличного не купишь. Впрочем, могу дать тебе одну подсказку.
— Я само внимание.
— Назови квартиру «временным пристанищем». Тогда все твои друзья будут от нее без ума. «Какое у тебя потрясающее пристанище», — станут говорить они. В итоге у тебя будет дерьмовая квартира и при этом отличное пристанище.
Посреди всей этой кутерьмы совершенно неожиданно для нас произошло еще одно событие. На третьей неделе марта наступила весна. Мы забыли, каково это — ждать ее долгую холодную зиму. Весна в Калифорнии приходит незаметно. К тому же там она столь похожа на зиму, что у вас вряд ли получится с уверенностью заявить: «Ну вот, пришла весна!» Нет, весна — это когда после долгих морозных месяцев начинает оттаивать земля, источая аромат, похожий на тот, что исходит от поднимающегося теста, приготовленного для пиццы. Весна — это когда за одну ночь на тощих веточках за окном набухают почки и так происходит со всеми деревьями в квартале. Весна — это когда ты гуляешь с тысячами других людей по Центральному парку и вы вместе радуетесь тому, что можно носить куртки нараспашку, наслаждаясь ласковым солнцем. Весна разнузданна и дика. Джил каждый день ходила на репетиции и обратно через парк. Думаю, эти прогулки доставляли ей не меньше удовольствия, чем сама работа. Весна всегда несет в себе перемены. На этот раз они ждали и нас.
Критики приняли спектакль и Джил весьма благосклонно. По сути дела, они повторили то, что Джил заявила мне после трех недель репетиций: ее место в Нью-Йорке, и ей надо играть в театре. Что ж, выбор сделан. Рубикон перейден. Мы переезжаем в Нью-Йорк.
