Игорь Латышев - Япония, японцы и японоведы
Стремление советской дипломатии к упрочению добрососедских связей с Японией не могло оказать желаемого воздействия на японские правительственные круги до тех пор, пока в этих связях не были задействованы деловые круги Японии - прежде всего представители ее финансово-промышленной элиты в лице крупных монополистических компаний страны. В то время и в Москве руководителям советского государства становилась ясна необходимость более широкого развития торговли и прочих деловых контактов с Японией, тем более что после нормализации советско-японских отношений сложились более благоприятные, чем когда-либо прежде, предпосылки для таких контактов. С 1957 по 1960 годы объем советско-японской торговли возрос более чем в восемь раз ("Правда", 14 августа 1961 г.). Но цифра эта могла показаться внушительной лишь с первого взгляда: ведь точкой отчета был 1956 год, когда уровень нашего товарооборота был близок к нулю. Что же касается уровня торговли в абсолютных цифрах, то и в 1960, и в 1961 годах он оставался еще весьма низким. И это Москву не устраивало. Вот почему в названные годы наряду с идеей отрыва Японии от курса на дальнейшее расширение военно-политического сотрудничества с США в сознании руководителей внешней политики Советского Союза вызрела идея использования экономического и научно-технического потенциала Японии для скорейшего развития Сибири и советского Дальнего Востока. Именно в эти годы в Москве появились планы привлечения финансовых кругов Японии к разработке природных богатств восточных районов нашей страны.
Одним из первых шагов по реализации этих планов стало открытие в Токио в августе 1961 года громадной по масштабам своей экспозиции советской торгово-промышленной выставки, призванной стать стимулом к дальнейшему расширению советско-японских экономических связей. К открытию выставки было приурочено еще и другое небывалое по своей политической значимости мероприятие - приезд в Японию первого заместителя председателя Совета Министров СССР Анастаса Ивановича Микояна. Формально цель визита состояла в том, чтобы торжественно открыть упомянутую выставку, но действительные задачи визита выходили далеко за рамки названной цели. Визит Микояна в Японию должен был послужить началом переговоров правительств обеих стран о широкомасштабном советско-японском экономическом сотрудничестве. Именно в этом заключалась главная задача визита.
Но каковы бы ни были деловые соображения Москвы, визит этот вылился в широкую демонстрацию обоюдного стремления общественности двух стран к упрочению добрососедства. Дело в том, что оппозиционные правительству политические партии и массовые общественные организации, завладев инициативой, превратили этот визит в массовую демонстрацию дружественных чувств японцев к Советскому Союзу - стране, в которой, по убеждению японских коммунистов и социалистов, идеи социализма нашли свое успешное конкретное воплощение в жизнь. В день прилета Микояна в Токио с утра по решению руководства коммунистической и социалистической партий и Генерального совета профсоюзов к аэропорту Ханэда подтянулись плотные колонны людей с красными знаменами. К полудню на галереях аэропорта вырос целый лес красных знамен, а под ними распростерлись полотнища плакатов, на которых было написано: "Добро пожаловать, дорогой гость - товарищ Микоян!", "Братский привет Советскому Союзу!", "Да здравствует японо-советская дружба!" А когда самолет Микояна приземлился, то у его трапа выстроились как представители японских правительственных консервативных кругов, включая министра иностранных дел Косака Дзэнтаро и министра торговли и промышленности Сато Эйсаку, так и руководители оппозиционных сил: председатель Социалистической партии Каваками Дзётаро, председатель ЦК Коммунистической партии Носака Сандзо, руководители Генерального совета профсоюзов. С трибуны, построенной на поле аэродрома, Микоян приветствовал встречавших его государственных деятелей, политиков и демонстрантов и выразил надежду на дальнейшее развитие добрососедских и дружеских связей между народами двух стран. Торжественная встреча была устроена Микояну и на трассе, ведущей к зданию советского посольства, где остановился высокий советский гость. Десятки тысяч людей с красными советскими флажками и белыми с красными дисками в центре флажками Японии приветствовали Микояна на всем пути его движения по токийским улицам.
В последующие дни такие же теплые и торжественные встречи оказали японцы Микояну и в Осаке, и в Киото. Стоит, однако, упомянуть, что в те же дни и у здания советского посольства, и в отдельных пунктах на трассе движения машины Микояна с сопровождающем ее кортежем из тридцати машин с полицией, дипломатами обеих стран, газетными репортерами и телеоператорами наблюдались и небольшие по численности группы боевиков из ультраправых, антисоветских, черносотенных организаций, пытавшиеся выкрикивать какие-то оскорбления в адрес советского гостя и разбрасывать антисоветские листовки. Под предлогом защиты Микояна от возможных провокационных вылазок этих экстремистов на улицы Токио были выведены в те дни дополнительно довольно крупные контингенты полиции.
По решению посольства я был включен в состав лиц, сопровождавших Микояна при посещении им различных митингов, предприятий, учебных заведений и культурных центров. Следуя за Микояном в те дни, я своими глазами мог наблюдать то бурное проявление дружеских чувств к нашей стране и Микояну как к одному из ее наиболее влиятельных лидеров. На массовый митинг, посвященный встрече Микояна с японской общественностью, собрались в Токио многие тысячи людей. В основном это был актив коммунистической и социалистической партий. Нескрываемую симпатию к советскому гостю проявляли и многие видные представители японской интеллигенции. Убедительным подтверждением тому стала встреча Микояна с ректором и профессорами Токийского университета, на которой мне довелось присутствовать.
В те дни у меня невольно возникал вопрос: откуда взялось у японцев такое подчеркнуто теплое дружелюбие к нашей стране? И думалось мне, что это демонстративное дружелюбие было связано с глубоко засевшими в сознании миллионов японцев антиамериканскими настроениями. В этой показной демонстрации дружбы к нашей стране чувствовалось затаенное желание японских политиков показать американцам, продолжавшим в те годы сидеть, как говорится, на шее Японии, свое нежелание считаться с их антисоветским курсом, с их попытками принудительно втягивать Японию в "холодную войну" с Советским Союзом. Причем такое желание явственно проявляли тогда не только представители оппозиционных правительству общественных объединений, но и многие влиятельные представители японских правящих кругов.
