Джули Пауэлл - Путешествие мясника
— О-хо-хо-о-о…
Потом Эрон отправился в холодильную камеру, чтобы освободить в ней место для поркетты — нелегкая задача, учитывая количество скопившегося там мяса, — а через пару минут высунул голову из двери и позвал меня:
— Эй, Джуль, зайди сюда на секунду. Нужна твоя помощь.
Я зашла и обнаружила внутри еще Джоша и Джессику; все они стояли у полки с окороками и упакованными в мешки субпродуктами и были явно чем-то взбудоражены.
— Джули, закрой глаза.
Я подчинилась и немного подождала.
— А теперь открывай.
Я открыла и увидела, что Джош протягивает мне черный матерчатый чемоданчик — такой есть у каждого студента Кулинарного института. Он является столь же неотъемлемым признаком профессии, как колпак и фартук.
— Ой, ребята, спасибо.
— Открой.
Я открыла чемоданчик и откинула крышку черного чехла. Внутри лежали три ножа. Двенадцатисантиметровый разделочный. Изогнутый тесак с лезвием длиной сантиметров в тридцать и тяжелый кухонный топорик.
— Ох! — выдохнула я. — До чего же хороши!
Джош только что не подпрыгивал на месте.
— Прочитай гравировку.
Я пригляделась к лезвиям. На каждом их них изящными буковками было выведено: «Джули Пауэлл, Loufoque».
— Это louchébem. Помнишь, Эрон рассказывал? Поросячья латынь французских мясников. Означает «чокнутая».
Тут я разревелась.
— Нет, только не это! Ради бога не начинай здесь выть! — Джош развернулся на каблуках и поспешно покинул камеру.
— Он такой трус, — покачала головой Джессика.
— Джуль! — Эрон обнял меня и прижал к груди. — Ты теперь настоящий мясник! Ученичество закончено.
— Ребята, спасибо вам большое. Нет, правда, ну просто огромное.
— А посмотри сюда. — Эрон вынул из чехла тесак и показал на выгравированное на лезвии название фирмы.
— С ума сойти! То, о чем я мечтала! Мой собственный, настоящий!
— Гип-гип-ура!
У меня на глазах опять выступили слезы, и Джессика поспешно сказала:
— Ну и хорошо. Пока хватит, ребята. Еще нет трех часов, и у нас куча работы.
* * *Сейчас уже почти восемь, и шампанское быстро заканчивается. Я знаю, что как только мы допьем последнюю каплю, я больше не смогу откладывать неизбежное: прощание, долгую дорогу домой и минуту, когда я пойму, что для меня нет больше места за этим столом. Боюсь, я могу опять заплакать. Наверняка заплачу. Только надеюсь, что сначала успею добежать до машины.
— Джули, нам всем очень нравилось работать с тобой. — Джессика поднимает свою кружку. Видимо, пришло время для тоста. — А мне было так приятно, что здесь появилась еще одна женщина. Я уже задыхалась одна среди всего этого тестостерона. — Она крепко обнимает меня. — Честно. Нам будет очень тебя не хватать.
— Ничего подобного! Она вернется. Не сможет не вернуться, — Джош наливает мне остатки дешевого розового шампанского. Жаль, что нельзя стоять так и пить его всю ночь. Как жаль, что мне надо возвращаться домой.
— Ну, Джуль, расскажи, чему новому ты научилась сегодня?
— Хм… ну, во-первых, я узнала, что Джош — трус и не выносит женских слез.
— А еще?
— А еще… еще я научилась делать поркетту. То есть, конечно, я ее не делала, а просто смотрела, как ты делаешь.
— Можешь не сомневаться, когда ты в следующий раз захочешь извлечь кости из целой свиньи и свернуть ее в рулет, ты прекрасно справишься сама.
— Возможно. Да, а еще, я и раньше видела здесь пару-другую фаллических символов, но то, что ты сотворил сегодня… это нечто!
— Знаешь, иногда двухметровый рулет из свиньи — это просто двухметровый рулет из свиньи.
— Угу. Иногда да, а иногда и нет.
Юная и нежная светловолосая Хэйли деликатно потягивает шампанское, которое по закону ей пока наливать не положено.
— Но ты ведь к нам еще вернешься?
— Если пригласите, вернусь. Правда, жилья у меня здесь больше не будет, но в гости обязательно приеду.
— Наш диван всегда в твоем распоряжении, — решительно заявляет Джош, — до тех пор, пока не купишь себе дом.
— Куплю дом?
— Ну да. В следующий раз приедешь, и займемся поиском недвижимости. И знаешь, что, Чокнутая? — Джош тычет пальцем в рабочий график, висящий над прилавком. — С этого момента ты будешь работать в штате.
— Брось, Джош!
— Да пошла ты! Что «брось»? Мне тут больше не нужны сачки, которые вкалывают бесплатно и битый час обваливают одну лопатку. Займешься делом всерьез!
— Хорошо, договорились. — Время пришло, и я неохотно поднимаю свою чашку. — Я хочу сказать, что все вы… Здесь было просто очень здорово… Я… — Нет, я ни за что не разревусь. Ни за что. — Я не хочу уезжать от вас, ребята.
Брови Джоша ползут вверх, уголки губ опускаются, и у него на лице появляется маска грустного клоуна: забавная и искренняя одновременно.
— Стоп-стоп-стоп, Джули. Если ты опять начнешь разводить сырость, клянусь, я возьму поркетту Эрона и отлуплю тебя ею!
На улице совсем темно. Я несу рюкзак с вещами, большую сумку с мясом, свою свечу, мраморное яйцо, картинку в рамке и именные ножи. Уже поздно. Меня ждет Эрик. Надо ехать домой. К горлу подкатывает комок.
На парковке, что находится за углом от лавки, я сижу в машине и пытаюсь вставить ключ зажигания. Слезы застилают глаза, и в конце концов я роняю голову на руль и разрешаю себе вволю порыдать.
Кто-то стучит в стекло. Я вздрагиваю и выпрямляюсь. Это Джессика. Торопливо смахнув слезы, я открываю ей дверь, и она забирается в машину.
— Все ясно. И ты всерьез плачешь на парковке из-за того, что отработала последний день?
— Ага. Вернее, нет. Я не знаю. Я… я даже не представляла… По-моему, мне просто хочется сбежать.
Мне неловко и стыдно от этого по-детски жестокого признания.
— Значит, надо сбежать.
— Нет, я не могу. Да и не хочу, если уж на то пошло.
Мне только… — Я судорожно всхлипываю. — У меня такое чувство, будто я сама себя загоняю в клетку.
— Джули, послушай, мы ведь с тобой ни разу толком не говорили с того раза… ну, помнишь, когда мы ездили в ресторан. Я думаю, может, тебе лучше…
Неожиданно даже для себя самой я начинаю отчаянно трясти головой и не даю ей договорить фразу, которую очень боюсь услышать.
— Нет! Нет, может, и так, но… — Слова беспорядочно вырываются у меня из горла вместе со всхлипами. — Может, и так, но, понимаешь… Я не хочу… не хочу никого терять. Но только я и себя не хочу терять. Господи, все это так страшно запутанно!
Я опять опускаю голову на руль и через минуту чувствую, как мне на плечо ложится ладонь Джессики.
