Ален Бомбар - За бортом по своей воле
Задача: лодка движется со средней скоростью 100 метров в час. Сколько времени потребуется, чтобы пройти 150 км, отделяющие меня от земли, если таковая вообще существует?
Во всяком случае я раньше умру, сгорю на солнце, исстрадавшись от жары и голода. Все сговорилось против меня. С утра под ужасающим солнцем я буквально варюсь в собственном соку. Надо мною ни облачка, а в каких-нибудь 800 метрах небо покрыто густыми тучами. Просто поразительно, до какой степени нами овладевает на море мания преследования! Кажется, что все против нас и ничего не ладится. Мелкие облака едва двигаются, влекомые легким ветром; у меня такое впечатление, что они нарочно обходят солнце вместо того, чтобы пройти перед ним, загородив меня хоть на мгновение от этого горнила.
Нет больше сил! Если я и погибну, это случится только потому, что против меня ополчились и безветрие и беспощадное солнце. Вчера вокруг меня бушевал ливень, но на меня не упало ни одной капли. Это жестоко! Парус лениво полощется. Несомненно, это пассат. Что такое зона пассатов? Район, где практически никогда нет ветра. Подобное безветрие невозможно объяснить даже предположением, что меня занесло в «зону бурь», так как в это время года она передвигается на 5° северной широты, а если бы я находился на этой параллели, я бы уже был на суше. А тут еще этот кошмарный понос... Теперь, если будет буря, я ни за что не брошу плавучий якорь. Будь что будет! Что я наделал! И почему я не остановился тогда на Канарских островах?
Жан-Люк, если я умру, так и не доплыв до земли, издай пожалуйста, книгу с моими записями; пусть она напоминает обо мне Жинетте. Недаром я говорил: «Если моряки утверждают, что мне удастся переплыть океан, это плохая примета». Средиземное море, Касабланка, Канарские острова — все считали, что это невозможно, а я все плыл да плыл. А теперь я погибаю самым плачевным образом. Ах, как некоторые будут торжествовать!
Бесполезное полоскание паруса перед самым носом... Сегодня, пожалуй, самый отвратительный день за все плавание, уж лучше буря! Я бросил за борт световую шашку, мне хотелось проверить, сколько времени я буду ее видеть. Меня очень тревожит, что если до сих пор даже в совершенно безветренную погоду где-то вверху был ветер, то сегодня его уже нет нигде. Неужели так будет еще восемь дней? Вот уже 32 дня как я не видел ни одного корабля и 21 день — ни одного самолета. Я в полном отчаянии. Джек говорил: «Нас погубят ветры, бури, тайфуны!» А я погибаю из-за полного штиля. Если бы я мог сейчас послать сигнал SOS!
Увы! Какая насмешка! Ни одно облачко не закрывает солнца, а ведь их немало. Ничего не понимаю: в небе появились мелкие облака, которые несутся быстро и низко, а у меня ни дуновения. Так бывало редко даже в Средиземном море. Как я хотел бы сейчас принять ванну!
Суббота 6 декабря. С севера подул довольно крепкий ветер. Это лучше, чем ничего. Сегодня утром еще раз видел трех тропических белохвостов одновременно: «До берега 60–80 миль». В конце концов не может быть, чтобы автор книги для терпящих бедствие ошибался абсолютно во всем. Итак, завтра или послезавтра я, может быть, увижу землю. Тем не менее, я хочу выразить свою последнюю волю, потому что не уверен, доберусь ли до суши живым:
1. Я хочу, чтобы эти записки послужили основой для книги, все авторские права на которую завещаю моей жене Жинетте Бомбар. За справками об истории возникновения данного плавания прошу обратиться к... (несколько имен).
2. Распоряжения, относящиеся к жене и дочери.
3. Я считаю своим долгом заявить, что нельзя допускать, чтобы авторы книг для потерпевших кораблекрушение морально убивали тех, для кого предназначена их писанина. Перечисляемые ими признаки близости земли — сплошная ложь, губящая людей. За свою смерть я считаю также ответственными и тех, по чьей вине у меня нет радиопередатчика.
В заключение я хочу сказать: то, что я погиб, вовсе не лишает надежды всех потерпевших кораблекрушение. Моя теория верна и подтверждается пятидесятидневным опытом: на большее человеческих сил не хватает. И последнее, желательно, чтобы в программы по астрономии для лицеев и школ был включен также курс практического мореплавания.
Воскресенье 7 декабря. На горизонте все еще ничего не появилось. Но я не думаю, что до берега очень далеко. (Пошел более четкий почерк). Я должен добраться! Хотя бы ради Жинетты, Натали, Рено и Анны. Как это трудно!
Солнце безжалостно. Хочу пить. Вода кончается. Остается еще литров пять. А сколько литров мне пришлось тогда вылить за борт! Рыбы ловлю немного, но все же мне хватает. Неужели снова придется пить морскую воду и рыбий сок, да еще при таком поносе? Это поистине ужасно. Вчерашний сильный ветер отнес меня на 18 миль к югу, удаляя меня таким образом от Дезирады, от самого близкого берега. Теперь ветер снова очень слабый. Бог знает что!
Однако в «Морском справочнике» говорится: «Наиболее сильным и регулярным пассат бывает с декабря по март или апрель. В этот период он дует в наиболее северном направлении, то есть с востоко-северо-востока на северо-восток со средней скоростью около 4 по Бофорту» (Антильские острова, том 2, стр. 8).
Чего только не печатают типографии! Поистине, «бумага все стерпит». Если завтра или послезавтра земля не покажется, я окончательно перестану что-либо понимать и на все махну рукой. При отплытии примерно на 15°20' я определял координаты в 12 часов 10 минут. Сегодня я производил вычисления в 15 часов 10 минут; три часа разницы, значит я должен находиться на 60°20' западной долготы. Дезирад находится на 61°, то есть на 38 миль западнее... Доминика и остров Мари-Галант на 61°20' и 61°12', то есть на расстоянии 56 и 49 миль. В чем же дело? Даже при скорости всего лишь в 30 миль в день завтра я должен быть от них в 28 и 19 милях. А поэтому, если земля не покажется на горизонте и послезавтра... подаю в отставку. Хватит! Мне это уже надоело. Бедная моя Жинетта! Она, вероятно, сгорает на медленном огне.
16 часов 30 минут. Положительно все сговорилось против меня. Снова поднялся ветер, но он гонит меня к югу. Ну почему мне так не везет? Что поделаешь, на юг так на юг. Тут у меня чистое поле вплоть до острова Гренады, до которого 240 миль. Жаль, что дрейф так задерживает движение.
Все говорит о близости земли... кроме появления самой земли. То там, то тут плавают кусочки дерева, косяк рыбы, очень похожей на летучую сельдь, идет за мной по пятам — все это не встречается на большом расстоянии от берегов. Но я-то хотел бы увидеть сам берег!
Понедельник 8 декабря. Земля еще не показалась, зато снова наступило безветрие. Я не могу без горечи думать, что такой тип, как автор книги для потерпевших бедствие, пишет брошюру для американского флота и в ней тоже ошибается на каждом шагу. Автор заявляет, что лишь однажды птицу фрегат видели за 300 миль от берега: последнюю из этих птиц я видел в среду, но с тех пор я уже прошел более 300 миль.
