Владимир Афанасьев - Тайна золотой реки (сборник)
— Тут она.
— Ладно, иди.
Не глядя в сторону поляковцев, подозрительно наблюдавших эту сцену, Носов выскочил из яранги. Бочкарёв заторопился с объяснением.
— Опять неприятности: казачки бузят… к сожалению. Я оставлю вас ненадолго. Прошу прощения. — Набросил на плечи полушубок, взял шапку, рукавицы, козырнул и вышел. А Мишка уже тащил за шиворот опьяневшего Нелькута. Увидев атамана, к яранге спешил и Седалищев.
— Где твои собаки, скотина? — нервозно зашипел Бочкарёв на Нелькута.
— Собачки совсем устали, — пьяно промямлил Нелькут.
— Пропади ты пропадом!.. — Бочкарёв схватил его за рукав и поволок к месту, где стояла упряжка торговца Соловьёва. — Ты, Михаил, за мной, следом.
— Понял, атаман, — шепнул Носов.
— Быстро, и ни гу-гу… — Он поманил пальцем Седалищева, бросил на нарты Нелькута и приказал: — Седаль, к утру я вернусь. Как только разделаешься с керетовскими комиссарами, пустишь в расход и этих слюнтяев, — Бочкарёв кивнул в сторону яранги, где остались Барановский и Белинков, — сомнительные…
— Своих — и в расход? — удивился Седалищев.
— Делай, что приказываю! — погрозив кулаком, процедил Бочкарёв.
— А я, атаман, не желаю на людей офицерского звания руки накладывать! — огрызнулся Седалищев. — И прошу не забывать, что я прежде всего направлен в ваше распоряжение генеральным штабом Пепеляева для ликвидации большевистских группировок, а не для расстрелов офицеров доблестной армии адмирала Колчака. И прошу помнить, что только благодаря мне вам стало известно, что под личиной керетовских коммерсантов скрываются руководители Анадырского уездного нарревкома.
— Хватит, Седалищев, хватит! — Бочкарёв еле сдерживал себя, чтобы не залепить пепеляевскому следователю приличную зуботычину.
— Простите, — Седалищев резко оборвал Бочкарёва на полуслове, — вы напрасно теряете время. Пошлите за Гаврюхой Цапандиным, ему безразличны сословия.
— Ну ты и волк, Седаль…
— Не зубастей вас, полковник.
* * *Шаман демонстрировал величие силы камлания над природой и людьми. Гремел бубен. Бандиты горланили песни. Шумела пёстрая разноголосая ярмарка, и всё это тонуло в разливах древнего хомуса, удивительные звуки его уносились в весеннюю даль и, вновь возвращаясь, плыли над традиционной суетой Ысыаха. Ефим Волков стоял чуть поодаль от места шаманского выступления и разговаривал с Софроном Захаровым. Софрон, как знающий нравы и обычаи местного населения, охотно рассказывал Ефиму об известной в крае семье шаманов.
— Корни семьи Винокуровых глубокие, да, видно, подгнивать стали. Время пришло. Что толку-то в шаманах?.. Один шум да крик остался. У людей тундры вера в себя появилась. А это ремесло, которое веками переходило от отцов к сыновьям, от дедов к внукам, рассыпается, как весенний лед в дружный паводок. Одно я скажу, что народ наш доверчивый. Шамана чуть ли не за самого бога принимали. Родила женщина — к шаману бегут, заболел человек — тоже к шаману. Шаман — и бог, и судья, и ещё кто его знает, кем и чем он может обернуться. Удачная или неудачная охота или кто пропал в тундре, в море, аль в полынью колымскую вместе с упряжкой провалился — все идут к шаману. А он знай стучит в холодный бубен да несёт какой-нибудь вздор в камланиях. Чем дольше камлает, тем больше плата… Винокуров не бандит. Он не грабит, не убивает, а зла принёс тоже немало. По его наговорам сколько хороших людей загубили колчаковцы… Народ наш мирный и мудрый, доверчивый и к доброте склонен. Я так думаю, Ефим, что придёт в нашу северную страну весёлое, помолодевшее время.
— Это верно, — задумчиво ответил Волков. — Через десяток лет древнюю страну Олонхо не узнать!
— Здравствуй, Ефим! — легонько Волкова толкнул Данилка. — За разговором ничего не видишь? — И смущённо заморгал густыми тяжёлыми ресницами.
Волков обнял Данилку, стал расспрашивать:
— Прикатил?
— Ага.
— Один?
— С дедушкой.
— А он где?
— В Керетове.
— Хворь напала?
— Лисья…
— Упряжку где оставил?
— За косой.
— Правильно.
— Гавриил и Иосиф здоровы?
— Тебя поджидают.
— Нужен?
— Ещё как!
— Пойдём к ним?
— Они у Софрона собрались.
— Чай пьют?
— Не только…
Ещё с порога софроновской избы Данилка уловил этот взгляд, строгий, озабоченный взгляд Шошина. Волков в ответ безнадёжно развёл руками.
— Все глаза проглядели, — уронил досадно. — Не случилось ли чего с ней?
— Фрося — осторожный человек, — успокоил Софрон.
— Доверчивость может ей повредить, вот чего я боюсь, — сказал Шошин. Усадил Данилку рядом, пододвинул ему кружку с чаем, дал большущий кусок голубоватого колотого сахара. — Грызи!
Данилка робко прильнул к Шошину, потянулся к сладкому подарку. Присутствие стольких взрослых стесняло его. Командиры небольших тундровых формирований собрались здесь, сидели за чаем, обсуждали план действий.
— Фросю ждать не будем, — сказал Софрон.
— Остаётся одно… — Шошин собрался с мыслями. — Утром начнём. Софрон Захаров и Паша Слепцов, вы со своими группами, обезоружив конвойный отряд Седалищева, проведёте аресты здесь, в Нижних Крестах. Степан Рупочев, Пётр Гулевич, Степан Еремин и Егор Бережнов с товарищами захватывают нижнеколымский штаб. Постарайтесь, товарищи, сохранить документацию. Действовать по обстановке согласно революционной инструкции и без самоуправства… Вместе с походчанами выступят рыбаки со Становой, Курдигина и Горлы. Все они собрались у мархаяновских рыбаков. Оленеводы Иннокентия Ивановича Батюшкина, товарищи, начнут с Колымского. Люди оповещены, вооружены, упряжки подготовлены. К утру перенесём имеющийся в наличии пулемёт из Керетова сюда, в Кресты.
— Бочкарёвский отряд малочислен, подорван и материально и морально, — добавил Софрон. — Казаки будут пьянствовать до утра. Одно меня смущает, — Софрон задумался, не решаясь сказать неточно, — Цапандин что-то крутит. Не пойму его.
— Дошлый бес, — сурово отозвался Шошин.
— Бочкарёвым будет заниматься анюйская группа Ивана Наумова, — сказал Радзевич. — Если же он предпочтёт Нижний, то эта задача перекладывается на группы Степана Рупочева и Софрона Захарова. При всех обстоятельствах, товарищи, отступать нам некуда. Всё!..
— Гаврила, — прошептал Данилка на ухо Шошину. — Дедушка ждёт.
— В Керетове?
— Знаешь? — удивился мальчик.
— Догадываюсь.
— Секрет от него привёз.
— Какой?
— К Котельникову ходить не надо.
