Генри Мортон - Святая Земля. Путешествие по библейским местам
Если он этого не сделает сразу, у него есть 14 дней для компенсации. Если он и за это время не отдаст животное, ему придется возвращать четырех овец за одну.
Другое дело тоже касалось вопросов этикета. Человек вошел без разрешения в чужой шатер и смотрел на жену соседа. Это рассматривается как серьезное оскорбление, так что дело вызвало всеобщее возбуждение. Даже судьи явно сердились.
Третье дело касалось кровной вражды. Такие случаи существуют по всей пустыне, и едва ли не каждая семья имеет кого-то из родственников в бегах или под действием временного изгнания. Если кровная вражда выходит из-под контроля, она распространяется со скоростью эпидемии и заканчивается тем, что в нее вовлечено уже целое племя, причем все непрерывно вступают в схватки или крадут друг у друга верблюдов.
Хорошая, «здоровая» кровная вражда в пустыне отчасти напоминает крикет или футбол в европейской стране. Убийство одного бедуина другим наказуемо и эту «игру» можно остановить без матча-реванша штрафом в виде определенного количества верблюдов, которое отдает племя убийцы потерпевшей стороне. Убийцу казнят только в том случае, если он убил чужака и, естественно, если его удалось поймать — что случается чрезвычайно редко.
Как правило, убийца скрывается в каком-нибудь другом племени и просто никогда не возвращается к своим. Иногда член семьи убитого оставляет дом, жену, все, что имеет, и посвящает жизнь выслеживанию врага. Зачастую тело убийцы с ножевыми ранами находят в каком-нибудь отдаленном вади, а несколько месяцев спустя преследователь благополучно возвращается домой, измученный, но довольный. И никто не задает ему лишних вопросов.
Око за око и зуб за зуб.
Внезапно споры вокруг столиков были прерваны яростным старым бедуином с худым, изможденным лицом и жидкой бородой, который вскочил и гневно закричал на судью. Губернатор ударил по скамье деревянным судейским молотком, но старик подался вперед всем телом, на губах у него выступила пена.
Выяснилось, что старик обвинял молодого бедуина из своего племени в краже 400 фунтов стерлингов, которые, по словам старика, он хранил в горшке. Обвиняемый утверждал, что у старика сроду и четырех фунтов не было, а не то что четырехсот. Именно в ответ на это старик и разразился гневными криками.
— Он требует суда огнем, — сказал Ариф эль Ариф. — Не думаю, что в данном случае мы можем допустить это.
— Вы же не имеете в виду, что разрешаете суд огнем?
— Это самая почитаемая форма установления истины. Все в пустыне признают суд огнем, — ответил он. — Те, кто умеет проводить эту процедуру, называются мобишаа, а само испытание — бишаа. Есть только два таких человека во всей Аравии, один на Синае, а другой в Хиджазе. Мы приглашаем человека с Синая.
Суть заключается в следующем. Сначала мобишаа требует признания. Если признания нет, он берет огонь и накаляет железо до белизны, пока не посыплются белые искры. Затем он получает свою плату. Это 10 фунтов стерлингов. Каждая сторона выплачивает ему по 5 фунтов, а в конце процедуры он возвращает половину суммы невиновному.
Обвиняемый выходит вперед, ему дают воды прополоскать рот, а затем он должен лизнуть раскаленное докрасна железо три раза. В конце испытания мобишаа проверяет язык и высказывает свое суждение. Это совершенно исключительная мера — вы подумаете, что я романтизирую ситуацию, — но я видел тех, кто прошел испытание без малейших повреждений.
— Но это ведь не имеет ничего общего с виновностью или невиновностью!
— Напротив, я верю в обоснованность решения. Виновный человек так напуган, что его рот быстро пересыхает, а потому ожоги получаются очень сильные. А у невиновного слюна продолжает выделяться, и он не имеет таких ран на языке после испытания, у него остается лишь покраснение. В любом случае, вердикт мобишаа никогда не ставится под сомнение. Это решение самого Аллаха…
Мы вышли на улицу и присели в тени. К нам присоединились два-три шейха, они стояли в выразительных позах, держа ладони на рукоятях мечей. Праотец Авраам, приказавший выкопать колодец в Беэр-Шеве, в нескольких ярдах от того места, где мы сидели, вероятно, был человек того же типа, что и эти вожди пустынных племен, с тем же пронизывающим и прямым взглядом, с теми же представлениями о жизни и стилем поведения.
Пока мы говорили, из здания суда вышли два бедуина. Они прошли по залитой солнцем площадке к деревьям, находящимся сбоку от постройки. Там к забору были привязаны конь и верблюд, который спокойно лежал на горячем песке. Один сел на верблюда, другой на коня. Они, очевидно, были друзьями. И вдруг я узнал двух яростных противников, которых только что видел в суде: один был тем, кто обвинял второго в том, что тот вошел в его шатер без разрешения и смотрел на его жену.
Они оба мирно тронулись в путь, беседуя в самой что ни на есть дружеской манере, и вскоре скрылись за колючей изгородью.
— Гейм и сет, — заметил я.
Губернатор переспросил, что я имею в виду.
— Кто-то выиграл, — объяснил я. — Но в следующий раз будет новая игра.
Мой комментарий перевели шейхам, которые невозмутимо и согласно кивнули, не снимая ладоней с резных рукояток мечей.
7Машина пересекала пустыню от Беэр-Шевы с остановкой на ночь в лагере археологической экспедиции сэра Флиндерса Петри, разбитого в окрестностях Газы. Ветеран-археолог с его всегдашней мудростью выбрал холм поблизости от песчаных дюн и моря, в котором оказались руины целого ряда городов, которые были старыми уже во времена Авраама.
Его открытия поражают каждого, кто считает, что 1000 год до н. э. — это весьма древняя эпоха. Профессор Петри на холме под Газой отыскал уникальные свидетельства прошлого. Каждый раз, когда он погружается в доисторические глубины, перед нашим взором предстают мужчины, целые армии, боевые корабли, женщины, вдевающие в уши золотые серьги. На месте, где высился этот холм, не одна цивилизация достигла расцвета и пришла в упадок к тому моменту, когда сюда бежали из Египта сыны Израиля.
Мы поднялись на холм и осмотрели руины трех дворцов, построенных один поверх другого. Первый возвели в 3100 голу до н. э., второй — в 2500 году до н. э., а третий — с конским скелетом в фундаменте, означавшим принесение жертвы для закладки нового здания, — в 2200 году до н. э. Что поразило меня даже больше, чем ванные комнаты, обустроенные в 3100 году до н. э., и великолепно сохранившиеся глиняные порталы, сквозь которые мог проходить Авраам, так это кельтские серьги из ирландского золота, в точности воспроизводящие доисторический орнамент золотых изделий из Дублинского музея.
