Джеймс Купер - Колония на кратере
Пик, благодаря своему положению, мог считаться неприступным и потому не нуждался ни в каком подобного рода сооружении, даже и в том случае, если бы неприятелю удалось открыть вход в бухту. О Рифе этого никак нельзя было сказать, потому что к нему со всех сторон был открыт доступ, и хотя правительственный дом в значительной степени облегчал оборону города, все же со стороны моря он сильно нуждался в защите. Четыре прямых широких канала вели к четырем сторонам Рифа. Южный канал оканчивался как раз у маленького мостика, ведущего с луговины на Риф, а потому был достаточно защищен господствовавший над ним правительственным домом, все же остальные были легко доступными для врага. Однако, расположенные на известных точках вершины, батареи могли защищать входы в эти каналы, а потому колонисты немедленно приступили к постройке батарей, из которых каждая имела по два двенадцатифунтовых орудия.
Ровно год и восемь месяцев спустя после ухода «Ранкокуса» с группы островов Бэтто часовой на Пике оповестил жителей о прибытии судна, которое в данную минуту находилось у входа в северный рейд Рифа, где и готовилось бросить якорь. Узнав об этом, Марк в сопровождении Боба тотчас же отправился на «Анне» к «Ранкокусу», чтобы, в качестве лоцманов, провести судно до самого Рифа, так как только им двоим эти воды были достаточно хорошо знакомы.
В некотором расстоянии от «Ранкокуса» виднелось еще одно судно: то был бриг «Молодая Курочка», приобретенный капитаном Саундерсом за счет колонии и нагруженный всем, что только могло быть нужно или полезно для обитателей Рифа.
К немалому удивлению Марка, на «Ранкокусе» прибыло сто одиннадцать эмигрантов, все родственники и друзья прежних переселенцев. Пассажиры после столь продолжительного плавания были чрезвычайно рады возможности сойти на берег.
Все вновь прибывшие были в восторге от того, что они видели, любуясь всходами и зеленью лугов.
Глава XXIV
«Ранкокус» уже опять готовился к отплытию. Предполагалось отправить его, куда случится, за подходящим грузом, когда один матрос вдруг навел Марка на совершенно новую мысль.
Экипаж «Ранкокуса» во время своих предыдущих плаваний заметил одно место с подветренной стороны от кратера, где держались киты. Уокер, как звали матроса, который первый заговорил на Рифе о китах, когда-то раньше служил помощником командира на китобойном судне, так же как и еще человек шесть из переселенцев. Все они были хорошо знакомы с этим делом и убедили капитана Саундерса тогда же запастись всеми необходимыми для этого дела орудиями и снарядами, состоявшими, главным образом, из тросса, гарпунов, острог и бочек.
«Ранкокус» оказался не совсем пригодным для роли китобойного судна и потому должен был служить временно магазином для склада бочек с китовым жиром и другими продуктами этого лова, вплоть до окончания сезона, после чего он должен был отправиться с этим дорогим грузом в Америку.
Новый бриг «Молодая Курочка», будучи небольшим надежным судном, с большою палубой, сильными мачтами и прекраснейшею оснасткой, был снаряжен в качестве китобойного судна. «Анна» также должна была следовать за бригом. При этих судах имелось пять китобойных лодок или шлюпок; из этих две остались на «Анне» и три — на бриге. Кроме своих людей, взято было еще на помощь некоторое число канаков, которые могли быть весьма полезными в этом деле в качестве гребцов.
Предстоящая экспедиция до такой степени возбуждала всеобщий интерес среди переселенцев, что большинство жен, сестер, дочерей и невест предприимчивых китоловов выразили желание присутствовать при первых подвигах своих друзей на этом новом поприще. Это побудило Марка согласиться взять желающих в качестве пассажиров на «Сирену», на которой отправился он сам и вся его семья. Боб на своей «Марте» также присоединился к китоловной флотилии, к которой принадлежал и «Друг Авраам Уайт». «Нэшамони» была отправлена для наблюдений за краснокожими, чтобы они не вздумали воспользоваться отсутствием сотни защитников Рифа для новой попытки нападения.
Когда все было готово, китоловная флотилия в сопровождении «Сирены» вышла в море. По пути она обошла с наветренной стороны Пик, усеянный сотнями любопытных зрителей, желавших полюбоваться этим еще невиданным ими зрелищем. «Марта» опередила «Сирену» и шла впереди всех остальных судов.
В тот момент, когда по счастливой случайности из моря у подводных рифов поднялся фонтан, свидетельствующий о присутствии здесь китов, шлюп более чем на целую милю опередил все остальные китобойные суда. Хотя каждая из шлюпок имела свой отдельный экипаж, но эти люди, все, за исключением экипажа «Молодой Курочки», были новички в этом нелегком деле, и призвать к себе на помощь им было положительно некого.
Боб был не из тех людей, которые, раз взявшись за дело, соглашаются вскоре признать себя несостоятельными. В одну минуту лодка его была спущена, он и Сократ вскочили в нее и, не теряя времени, решились атаковать громадное животное. Боб был ловкий шкипер, он правил прямо на кита. Сократ, весь бледный от волнения, схватил гарпун и в тот момент, когда нос лодки очутился над спиною гигантского животного, бросил в него гарпун с такою силою, какую только могло ему придать сознание, что от этого удара, быть может, зависит для него и жизнь и смерть. В тот же момент раненое насмерть животное пустило длинную струю крови. У китоловов принято считать за необычайный подвиг смертельную рану от ручного гарпуна; в большинстве случаев гарпун только удерживает и останавливает до некоторой степени кита, которого затем приходится добивать острогой.
Этот случайный счастливый удар положил, однако, начало следующим многочисленным успехам Сократа, так что впоследствии можно было с уверенностью сказать, что раз Боб у руля, а Сократ за гарпуном, то киту наверняка не сдобровать.
Раненое животное выпустило обильную струю крови, выбрасывая фонтаном воду и заливая шлюпку, которая уже до половины наполнилась водою. Если бы не сильные мускулистые руки Сократа и не убийственный удар, каким он поразил гиганта, шлюпка неминуемо погибла бы. Марк прибыл на место происшествия тогда, когда Боб подтянулся к убитому животному за прикрепленный к гарпуну трос (канат) и, взяв свою добычу на буксир, готовился направиться к Южному мысу. Все суда, минуя убитого кита, приветствовали победителей радостными возгласами, а подгоняемая попутным ветром «Марта» влекла за собою тушу гиганта прямо к заранее уже намеченному Бобом якорному месту.
Как только убитый кит очутился у берега и затем всплыл над небольшою отмелью в таком месте, где вода была неглубока, Боб и человек двадцать канаков тотчас же принялись разрезать его на части, хотя, быть может, не очень искусно, но все же вполне удовлетворительно. В течение ночи операция эта была окончена, а на другой день с раннего утра все судно было уставлено разного рода жаровнями и таганчиками, на которых на ярком огне вытапливался китовый жир (ворвань), сливавшийся вслед за тем в заранее приготовленные для того боченки. Один этот кит дал сто одиннадцать бочек жиру, что могло считаться вполне блестящим началом в новом промысле. По окончании всех этих операций Боб свез все, что им было добыто от этого кита, на Риф, где «Ранкокус» ожидал свой новый груз.
