Леонид Алаев - Такой я видел Индию
Впрочем, новый культ, придуманный индийскими националистами и патриотами, не привился. Храм пуст. Он давно требует ремонта. Исторические карты на стенах, воспроизведенные, кстати, по «Кэмбриджской истории Индии» и давно не соответствующие сегодняшнему уровню исторических знаний, облупились и производят жалкое впечатление.
В соответствии с замыслом храм открыт для всех — для индусов и мусульман, для брахманов и неприкасаемых, и, видимо, именно поэтому в нем нет никого.
Собственно Варанаси, Варанаси религиозный, жмется к воде. Он расположен на левом берегу Ганга, который течет тут с юга на север. Солнце всходит за рекой, и первые его лучи бьют прямо в лицо тем, кто приходит сюда для омовения.
Река — главная притягательная сила Варанаси. Она священна, она — богиня. Почему она более священна именно в этом месте, объяснить нельзя, но это непреложный факт, установленный религией. Жить в Варанаси, ежеутренне с благоговейным трепетом окунаться в мутные воды, одновременно приветствуя солнце, — это самый прямой и верный путь к спасению. Если же ты не можешь жить в Варанаси, постарайся по крайней мере умереть там. Если же и это не удалось, желательно, чтобы родственники отвезли туда труп, сожгли его там и бросили пепел в реку. Каждый верующий должен хоть раз в жизни побывать здесь, омыть душу и тело в Ганге и привезти с собой горшочек священной воды — она поможет избавиться от грехов перед смертью.
Ежедневно 10 тысяч паломников (это без местных жителей) приходят на берег Ганга, обрамленный храмами и дворцами махараджей, спускаются по лестницам (гатам) к реке и совершают омовение.
Одни просто окунаются и затем садятся на ступени для благочестивой молитвы. Другие часами стоят в воде, глядя на солнце и стараясь не моргать. Третьи набирают священную грязную воду в рот и тоненькой струйкой выпускают ее обратно. Четвертые зачерпывают ее небольшим продолговатым сосудом с носиком, похожим на соусник, а потом тоже струйкой выливают. Мальчишки же просто купаются — ныряют и плавают.
По берегу бегают вспотевшие и охрипшие брахманы. Они непрерывно выкрикивают: «Рам! Рам!» — и краской наносят священные знаки (тилаки) на почтительно выставленные лбы.
Кусок берега отведен под крематорий. Тут весь день жгут костры. И сам город напоминает гигантский крематорий — в нем умирает гораздо больше людей, чем постоянно живет. По улицам движутся десятки похоронных процессий.
Сжечь родственника в Варанаси — дорогое удовольствие, доступное очень немногим. Дороги дрова, дороги услуги. Как и всякая монополия, монополия на похороны приводит к вздутию цен.
Похоронные обряды народа — тема, не допускающая комментариев. То, что необычно, грубо и неприятно в одной стране, может считаться обычным и разумным в другой. Кроме того, обряд сожжения трупов неоднократно описывался. И все же я не могу не сказать еще раз, что на европейца эта процедура производит удручающее впечатление.
Тело обкладывается дровами со всех сторон, но полностью не сгорает. Остаются куски, которые вместе с золой и углями сгребают в общую кучу. Время от времени такую кучу палками, заступами и просто ногами сбрасывают в реку, но до того здесь успевают похозяйничать собаки. Они живут у мест сожжения и питаются только человечиной.
Индийцы сами понимают, что их похоронные обряды — тяжелое зрелище: фотографировать места сожжения и публиковать снимки в прессе запрещено.
Итак, Ганг принимает в свои желтые воды пепел и останки умерших на его берегах индусов. Тела же адептов других религий, младенцев и животных попадают в ту же реку целиком. К ним привязывают камни и опускают на дно. Когда веревки сгнивают, тела всплывают на поверхность. Это, по-видимому, никого не смущает.
На улочках, поднимающихся в город от реки, кишит толпа. Главный товар в лавочках — священная вода Ганга в запаянных глиняных горшочках разного объема. Тут же продают все необходимое для омовения — сосуды, напоминающие соусники, цветы, чтобы бросать их в воду, краски, чтобы раскрасить себя после купания, и сувениры. Кто же не захочет купить что-нибудь на память об этом удивительном городе? Цены на сувениры в полтора раза выше, чем в прочих городах. Но есть здесь и иные товары. Знаменитые парчовые сари, изготовляемые в Варанаси, можно купить «всего» за несколько сот рупий.
В Варанаси съезжаются люди из самых отдаленных мест. Покидают они город умиротворенные, с сознанием выполненного жизненно важного долга. На железнодорожной станции Маникпур, где многие из них делают пересадку, я видел танец паломников. Прямо на платформе женщины-крестьянки образовали круг и затянули спокойную и чуть веселую песню о том, что им теперь хорошо, что они чувствуют себя легко, свободно и благодарят за все многорукого Шиву. Они притоптывали в такт мелодии ногами, шли по кругу, поворачивались. Танец все более захватывал женщин, их как бы заученные одинаковые движения становились четче, стремительнее. Они наслаждались. Это было красиво и немного грустно, как всегда, когда видишь счастливых людей, но не можешь разделить их счастья.
И еще об одном общеиндийском центре паломничества хочется рассказать, о Пури, городке, расположенном в Ориссе на берегу моря, и его широко известном храме Джаганнатха. Этот храм в Индии и за ее пределами воспринимается как символ религиозного фанатизма. Дело в том, что изображения бога Джаганнатха, его брата Банабхадры и жены Дэвы Субхадры раз в год, в начале сезона дождей, вывозят на огромных колесницах в маленькие храмы на другом конце городка. Там статуи гостят ровно неделю и затем таким же порядком возвращаются обратно.
Соответственно, с интервалом в неделю, в Пури проводятся два праздника — Выезда колесниц и Возвращения колесниц. На праздники стекаются стотысячные толпы паломников. Они добираются сюда, используя все виды транспорта — от железнодорожного до велосипедного. Но самые фанатичные идут пешком, ползут на коленях или мерят дорогу своими телами, ложась и вставая, ложась и вставая.
В Пури они приходят физически истощенными и взвинченными до предела. Может быть, это объясняет возникновение варварского обычая — бросаться под повозку Джаганнатха. Считается, что человек, погибший под ее многотонным деревянным колесом, сразу же достигает полного освобождения и сливается с божеством.
Откуда пошел такой страшный обычай, никто не знает. Но первые европейцы, проникшие в Индию в XVII и XVIII вв., с удивлением и ужасом уже отметили его. Правительство Индии боролось и борется с этими ритуальными самоубийствами. Праздники колесниц в Пури — всегда огромное испытание для местной полиции.
