KnigaRead.com/

Леонид Алаев - Такой я видел Индию

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Леонид Алаев, "Такой я видел Индию" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Индуизм — это отказ от всех земных радостей, умерщвление плоти, и он же — возведение радостей жизни в культ, обожествление живой, отнюдь не платонической любви. Ведь наслаждение — кама всеми священными книгами признается одним из путей к спасению.

Барельефы, изображающие любовные сцены, особенно часто встречаются в Южной Индии, где вообще сохранилось гораздо больше средневековых храмов, чем на Севере.

Но наиболее полно тема любви воплощена в храмах Кхаджурахо, небольшого городка, даже деревни, расположенной там, где равнина Северной Индии переходит в плоскогорье Декан. В XI-XIII вв. здесь правила династия Чанделлов, правители которой ничем не отличались от других индийских государей. Так же воевали они с соседями, так же выбивали надписи на каменных стенах, так же прославляли себя, свои походы и клялись в преданности брахманам и индуистским богам — Вишну и Шиве. В честь этих богов они возводили храмы — десятки храмов, и богато украшали их скульптурами. Однако сюжеты их, по неиндийским представлениям, весьма далеки от благочестия.

Превосходная техника резчиков по камню позволяла им точно передать плавные линии человеческого тела. Сцены любовных утех, многие из которых сейчас мы называем извращениями, выполнены не просто реалистично, а, я бы сказал, упоенно.

Современный индус вполне может заявить, что бог — это любовь. Ведь кама — наслаждение, но Кама с большой буквы — бог любви в индуистском пантеоне. Так что возникновение храмов Кхаджурахо вполне логично. И все-таки взрыв культа любви в Центральной Индии в средние века пока не объяснен историей.

Кхаджурахо — подлинная жемчужина. Сюда со всех концов света приезжают туристы полюбоваться удивительными скульптурами. Образованные индийцы тоже знают о его славе. Но помимо гордости за своих предков, создавших произведения искусства, которые получили мировую известность, они подчас испытывают и чувство стыда за их «распущенность». Мужчины старательно делают вид, что они не смущены и не очень заинтересованы, женщины у наиболее откровенных изображений закрывают лицо концом сари.

Аморфность индуизма, способность индусов охотно признавать, что Вишну и Шива — не единственные боги, что Христос и Аллах ничуть не хуже или что бог — это человек, приводили к тому, что мои дискуссии по вопросам мировоззрения, если их нельзя было избежать, не всегда кончались резким расхождением. Собеседник бывал удовлетворен, убедившись, что мой атеизм не означает проповеди идеи «все дозволено», что я верю в конечную победу правды, добра и социальной справедливости.

— Вот видите, — говорили мне индийцы, понаторевшие в метафизике, — вы, коммунисты, тоже верите в силы, стоящие над человеком. Вы называете их объективными законами истории, а не богом, но это не меняет дела. Раз они объективны, не зависят от воли и желания человека, значит, они в вашей системе взглядов занимают то место, которое у нас занимает бо г.

Попытка перейти от человека к людям, творящим историю, успеха при этом не имела. Понятие «люди» или «народ» не значится в арсенале идей верующего, занятого проблемой индивидуальных отношений «человека» и бога.

Впрочем, такое согласие достигалось редко. Обычно мой собеседник не мог уразуметь, как соединить неверие в бога и мораль, как жить, не умея объяснить случайное несчастье вроде падения кирпича на голову.

Религия — основа мировоззрения многих индийцев. Более того, через систему обрядов и бытовых предписаний она пронизывает всю их жизнь. Это относится в равной мере к индусам, мусульманам, джайнам, христианам в Индии. Религия властно заявляет о себе в области политики и идеологической борьбы. При этом она служит не просто средством, оружием, религиозное морализирование в политике — неотъемлемая черта выступлений индийских общественных деятелей независимо от степени их личной честности и искренности.

Описать атмосферу глубокого религиозного тумана, окутывающего эту страну, — трудная задача для человека, не имеющего навыков религиозного мышления. Поражает не то, что почти все жители, включая многих образованных и творческих людей, — верующие. Индуизм настолько широк и многогранен, что легко уживается с самыми новейшими достижениями естественных наук. Поражает, что эти люди часто так же привязаны к обрядам, символам и обетам, как и самый темный крестьянин, не ушедший дальше поклонения дереву, камню или корове.

Однажды в Пуне меня принимал профессор Потдар — один из ведущих историков, глава исторического факультета, а в то время еще и вице-канцлер (что соответствует нашему ректору) университета.

Меня попросили немного подождать.

— Профессор в ванной, — почтительно объяснили мне.

Вскоре он появился — плотный старик с приятной улыбкой, весь перепачканный охрой. Он, оказывается, молился и по обычаю мазал лоб краской. То ли он торопился, чтобы не заставлять меня долго ждать, то ли в ванной не было зеркала, только краска легла неровными мазками, захватив лоб, уши и даже типично профессорское головатое темя. У меня создалось впечатление, возможно обманчивое, что профессор в этот раз особенно усердно молился, ведь он готовился принять заведомого атеиста.

Мы потом виделись с профессором Потдаром неоднократно. Он интересный собеседник, живо реагирующий на все вопросы, включая политические, человек отнюдь не реакционных взглядов, с уважением относящийся к нашей стране. И я всегда замечал на его лбу тщательно обновленные охряные полосы.

В южноиндийском городе Мадурай ответственным за мой прием был инспектор народного образования, по-нашему говоря, — заведующий гороно. Организовал он мою программу идеально и был чрезвычайно внимателен. Я мотался целыми днями, осматривал знаменитый храм и не менее знаменитый город, встречался с преподавателями колледжа и деловыми людьми округа, посещал фабрики и школы. Но наиболее трудная часть рабочего дня наступала для меня после 9 часов вечера, когда мы удобно устраивались с инспектором в креслах и начинали нескончаемый разговор на тему: «Есть ли бог?»

Он исповедовал не индуизм, а христианство, но особого различия между Иисусом Христом и Шивой не делал. Все тысячи индуистских богов были для него так же реальны, как и Дева Мария. Мои контраргументы вызывали у него лишь одно — чувство глубочайшего искреннего изумления: возможно ли, что человек, производящий впечатление нормального, способен отрицать такую самоочевидную вещь, как божественное провидение.

Благодаря заботам инспектора я впервые попал на мыс Коморин — южную оконечность Индии. Он уговорил меня потерять почти два дня в пути, чтобы провести одну ночь на мысе, увидеть закат и восход солнца. И надо сказать, я был вознагражден, красота моря, солнца, песка и скал меня потрясла.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*