Жак-Ив Кусто Джемс Даген - Живое море
Не только для полиприона тросы "Калипсо" служили нитью Ариадны, выводящей из подводных лабиринтов в наш сложный мир. Во время одной из стоянок в Средиземном море Октав Леандри стоял возле борта, глядя на теряющийся в толще воды трос с батометром, и увидел что-то длинное, блестящее… На поверхности воды заиграли бурые и голубые блики. Леандри подозвал Фалько — тот всегда готов изучать таинственных гостей. Альбер мигом надел ласты и скатился вниз по трапу, на ходу натягивая маску. Подплыв к тросу, он очутился лицом к лицу с одним из самых красивых обитателей глубоководья. Это был король ремень-рыб Regalecus (он же сельдяной король). Король был шестифутовой длины, толщиной с дюйм, облаченный в мантию из серебряной фольги с оранжевыми и голубыми переливами. На плоском лбу торчал оранжевый султан.
Некоторые авторы связывают с ремень-рыбой легенды о морском змее. И вот она в трех футах от маски Фалько, висит у троса, совершив непонятное восхождение из бездны к солнцу. Энергично извиваясь, рыба продолжала подниматься вверх, но поравнявшись с Альбером, вдруг столь же энергично дала задний ход и начала погружаться хвостом вниз. Пока ремень-рыба изображала лифт, Фалько вынырнул и крикнул Леандри, чтобы тот бросил ему гарпунное ружье. Он впервые видел сельдяного короля и справедливо посчитал его ценным экземпляром.
Выстрел… яркая вспышка, сельдяной король взорвался облачком серебряной пыли. Выбирая шнур, Фалько видел, как тонут в голубой толще блестящие лоскутки. Никогда еще он не встречал столь хрупкой рыбы! А снизу шла вторая ремень-рыба. Подойдя к поверхности, она тоже стала дергаться вверх-вниз. Сменив мощное ружье на ручной гарпун, Фалько осторожно подцепил вновь прибывшего короля и доставил его в сохранности на борт. На воздухе мишурный змей тотчас поблек, его изумительный блеск потускнел, ярко-оранжевые узоры сменились голубыми крапинками на сером фоне.
С тех пор не раз, и всегда в один и тот же весенний месяц, вдоль опущенных с "Калипсо" тросов с глубинными приборами всплывали ремень-рыбы. У нас уже стало привычкой во время океанографических станций дежурить на поверхности около троса и наблюдать за поведением великолепных рыб. Мы больше не убиваем их, а встречаем немым монологом…
"Ты поднялся из мрачных глубин, чтобы встретиться с нами при свете дня. Когда-нибудь мы придем к тебе в твой мир без солнца".
Глава 11. Золотые змеи
К началу 1954 года непредвиденные расходы на Порт-Калипсо и другие подводные работы довели меня почти до отчаяния. Все доходы от книг, статей, фильмов, лекций поглощали платежные ведомости. Мои письма в министерство просвещения с просьбой о финансовой поддержке ни к чему не приводили: только представят смету на утверждение правительству, а оно уже уходит в отставку. Я писал снова и снова, и всякий раз очередной правительственный кризис обрекал меня на неудачу.
Сырой, дождливый марсельский вечер… Исчерпаны все возможности, видно, придется распускать нашу группу. Я был на берегу, старался найти хоть какой-нибудь выход. В это время на борт "Калипсо" поднялся строго одетый человек с черным зонтом. Он обратился к Симоне:
— Простите, мадам, как вы полагаете, возьмется капитан Кусто выполнить подводные исследования для Британской нефтяной компании?
— Войдите в каюту, прошу вас, — поспешила ответить Симона, — не стойте под дождем.
Она предложила ангелу-спасителю виски с содой.
— Я слышала о Британской нефтяной компании, ее глава Безил Джексон — мой родственник.
— Совершенно верно, — ответил посланец небес, — се возглавляет Безил Джексон. Но ему ничего не известно о моем визите. Я представляю дочернюю компанию "Д' Арси иксплорейшн". Мой шеф читал книгу вашего супруга, и он полагает, что было бы не плохо, если бы капитан Кусто обследовал пашу концессию у берегов Абу-Даби.
— А где находится Абу-Даби? — спросила Симона.
— Это княжество на оманском побережье Персидского залива, в той части, которую раньше называли Пиратским Берегом [6].
Симона провозгласила тост за здоровье пиратов. Гость осведомился, в каком родстве она состоит с сэром Безилом; она ответила, что у них общая ирландская бабушка.
Вернувшись в подавленном настроении на "Калипсо", я застал весело смеющуюся жену в обществе какого-то незнакомца.
Так "Д'Арси иксплорейшн" спасла "Калипсо". Мы запросили лишь малую долю того, что обычно берут за подобные работы. Я рассчитал, что за четыре месяца мы управимся с изысканиями, и у нас еще останутся деньги на столь нужное нам снаряжение.
В Ормузском проливе я отклонился от маршрута, чтобы зайти в залив Эльфинстон, который называют самым жарким местом на земле. Это узкий фьорд, врезанный в голые известняковые утесы Аравийского полуострова. У входа в него мы совершили короткую подводную вылазку, и аквалангисты собрали полные корзины устриц с очень твердой раковиной. Не все виды устриц съедобны и не во всякое время года, но это никого из калипсян не смущало. Лабан поднес мне для пробы устрицу на копчике ножа. Она оказалась превосходной. А между тем, кого мы здесь ни встречали, никто не знал, что в Персидском заливе есть съедобные устрицы!
Самое жаркое место и впрямь было жаркое, даже в феврале. Зайдя в глубь залива, "Калипсо" бросила якорь у песчаной отмели, над которой на тысячу футов вздымался утес. На берегу ютилась деревушка Сиби — глинобитные лачуги с шиферными крышами, и в них около сотни иссохших, тощих обитателей. Трудно представить себе более безотрадный уголок. Мы сошли на берег в сумерках. Ни женщин, ни детей не видно, лишь несколько смуглых, напоминающих привидения мужчин сидели на корточках на песке. На наши приветствия они не ответили. А ведь появление "Калипсо", несомненно, было здесь редким событием.
Ни зелени, ни пресных водоемов, ни домашних животных. Хоть бы одна паршивая собачонка… И так во всем заливе Эльфинстон. Только в Бахрейне мы узнали, чем пробавляются сибийцы. Зимой женщины ткут ковры из козьей шерсти, а мужчины ловят мелкую рыбешку, и сушат ее на раскаленном берегу, чтобы затем продать на корм скоту в Бахрейне. Но летом далее местные жители не выдерживают зноя и всей деревней уходят в горы к оазисам Хадрамаута, где собирают финики и запасают козью шерсть.
Утром следующего дня из густого тумана над фьордом донеслось хриплое пение, затем показались лодки. Жители Сиби пришли к "Калипсо" просить пресной воды. Мы поделились с ними, оставив себе ровно столько, сколько было необходимо на путь до Бахрейна. Лодочники выразительно провели ногтем поперек горла. Н-да, с ними лучше близко не соприкасаться… На всякий случай Саут и боцман вооружились баграми.
![Илья Вартанов - Россия: спринтерский забег... в трясине [Взгляд эмигранта на Россию.1996]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
