Генри Мортон - По старой доброй Англии. От Лондона до Ньюкасла
В наши дни, как и прежде, приезд бродячего цирка является волнующим событием в жизни любого маленького городка из английской глубинки. По-прежнему находятся босоногие смельчаки, которые тайком пробираются в лагерь заезжих артистов и надеются отсидеться где-нибудь под пологом палатки. И все так же владелец цирка осуществляет обход своих владений и безжалостно выдворяет безбилетных зрителей. Да и сами представления, по правде сказать, не сильно изменились. Как и встарь, несется по кругу дедвудский дилижанс — под щелканье хлыстов и душераздирающие вопли «краснокожих», гремят хлопушки, долженствующие изображать выстрелы, и свет красных фонарей заливает импровизированную арену.
— Леди и джентльмены! — объявляет ковбой, отвешивая низкий поклон публике. — Просьба к тем, кто сидит в первых рядах, отодвинуться как можно дальше. Ибо мы предлагаем вашему вниманию прославленное представление, неоднократно исполнявшееся перед коронованными особами. Вам предстоит стать свидетелями одного из самых ужасных и захватывающих событий нашей эпохи. Итак, леди и джентльмены, встречайте — «Нападение на дедвудский дилижанс»!
«Первые ряды» — это как раз городская мелкота, мальчишки и девчонки, рассевшиеся прямо на траве. Они поспешно отодвигаются, поджимая под себя ноги, и взволнованно перешептываются. И вот на зрителей обрушивается оглушительный шум: с леденящими кровь возгласами на арену галопом выезжают индейцы племени сиу, их триумфальный выход сопровождается лошадиным ржанием и хлопками револьверных выстрелов. Затем из-за шатра появляется четверка лошадей, она тянет старенький почтовый дилижанс. Индейцы устремляются вслед за ним, и на сцене воцаряется ад кромешный! Внутри фургона мечутся красные огни, две или три девушки в костюмах викторианской поры испуганно кричат и цепляются друг за друга, когда фургон опасно накреняется на поворотах. Краснокожие злодеи почти настигли дилижанс, но тут выезжает группа ковбоев… Короткая схватка завершается благополучным спасением девушек. Ура! Всеобщее ликование в публике. Конец представления.
И никто не видит, как циркачи потихоньку убирают скамейки, сматывают веревки и собирают прочий реквизит, готовясь к переезду на новое место. Что за жизнь!
— Снимаемся в четыре утра! Будьте готовы! — кричит управляющий вслед акробатам, ковбоям и индейцам, которые устало бредут к своим фургонам, намереваясь подремать несколько часов перед выездом.
А городские мальчишки не расходятся. Они долго будут шнырять по опустевшему лагерю, вдыхать запах горячего кофе и жареного бекона и возбужденно тыкать пальцем в девицу, которая еще час назад лихо скакала верхом в обсыпанном блесками трико, а теперь стоит у дверей фургона — удивительно обычная, с кружкой крепкого портера в руках.
А под утро, когда все мальчишки Берика будут сладко спать и видеть во сне Дикий Запад — куда более убедительный и реальный, нежели в голливудских фильмах, — в этот самый час длинная цепочка раскрашенных фургонов потянется прочь из города.
— Конечно, жизнь у нас нелегкая, — говорил вождь сиу с сильным кентским акцентом, — но разрази меня гром, коли я соглашусь сменять ее на что-нибудь другое. Мы уж привыкли… Если приходится задержаться в одном месте на три дня, так мы начинаем с ума сходить.
И я подумал: таковы они все, циркачи! Жизнь их навечно связана с длинным раскрашенным караваном, который медленно путешествует по сельской Англии и предлагает простодушной, неискушенной публике частичку заморской романтики.
4Маленький островок Линдисфарн, который еще называют Холи-айленд, лежит неподалеку от Нортумберлендского побережья, в трех милях к югу от Берика.
В хорошую погоду солнечный свет ослепительно сияет на песчаных пляжах Линдисфарна — так что, если смотреть на него с берега, остров кажется золотым кораблем, вставшим на якорь недалеко от берега. В часы прилива этот клочок суши отрезан от Англии. Но когда вода спадает, вы можете добраться туда на любом транспорте, способном проделать трехмильное путешествие по мокрой и скользкой песчаной косе.
Вот и я пришел на берег, чтобы отправиться на Линдисфарн. В ожидании обещанного автомобиля я испытывал двойственные чувства. С одной стороны, я радовался, поскольку давно уже мечтал попасть на остров. Но, с другой стороны, меня одолевала грусть, ибо всегда грустно расставаться с мечтой.
Даже сейчас, глядя на далекий остров святого Кутберта — невысокий, сияющий, с шапкой облаков, нависших над ним, — я почти наверняка знал, что буду разочарован. Ни одно, даже самое волшебное место, не сможет оправдать такое имя. Линдисфарн! Для меня оно является воплощением чистой романтики. Пожалуй, во всей Англии только Тинтагель может претендовать на такой же титул. Название острова отзывается в сердце сладчайшей музыкой. Лин-дис-фарн! В самом звучании этого имени мне слышатся крики морских птиц и нескончаемый шум волн… и еще нечто такое, что находится за гранью наших обычных переживаний.
Прищурившись на ярком солнце, я смотрел на обширные песчаные пространства, испещренные миллионами пятнышек морской плесени, сверкающие от золотых лучей. Издали казалось, что они вибрируют и колеблются, дышат, словно живые. Потом я разглядел, что впечатление это возникает из-за многочисленных птиц — стаи чаек, куликов, моевок и песочников летали в воздухе или же стояли в лужицах морской воды, деловито выискивая себе пропитание. Вдоль песчаной отмели тянулась цепочка деревянных столбиков — вехи эти отмечали дорогу к острову. Меж ними, на равных расстояниях, были установлены странные тумбы, напоминавшие невысокие башенки. Как мне объяснили, это укрытие для тех, кто силой обстоятельств окажется застигнутым приливной волной.
Вдалеке я увидел темное пятно, которое медленно двигалось в мою сторону. Ага, тот самый транспорт, который должен доставить меня на Холи-айленд!
Я сидел меж песчаных дюн и мечтал, чтобы он не появлялся как можно дольше…
Холи-айленд! Это одно из самых священных мест в Англии. Тринадцать столетий назад, когда весь север страны представлял собой дикий, языческий край, сюда явилась горстка кельтских монахов с Айоны. Они избрали Линдисфарн, поскольку остров выглядел суровым, пустынным, а следовательно, идеально годился для их целей, в которые входило умерщвление плоти и усмирение простых человеческих желаний. (Должен сказать, что он и сегодня выглядит точно так же.) Здесь, посреди холодных британских волн, они создали обитель по образцу фиванской. В результате Линдисфарн превратился в Святой остров. Как я уже рассказывал выше, саксонский король прислал сюда своих послов. И эти гордые мужи преклонили колени на золотых песках Линдисфарна и смиренно просили святого Кутберта принять епископский посох, а с ним и всю епархию. Тогда, на заре христианской эры, на острове Холи-айленд творились чудеса. Именно отсюда, с голой морской скалы, любовь, заповеданная Господом нашим, шагнула в языческий мир и вскоре завоевала весь английский Север…
