Бенгт Даниельсон - Большой риск. Путешествие на "Таити-Нуи"
7 августа после десятичасового безмятежного сна, бодрые и отдохнувшие, с восходом солнца мы были снова на ногах. Накануне мы уже пустили в ход бывшие бушприты, различные подпорки и всевозможный лесоматериал, взятый в свое время на всякий случай и привязанный в разных местах плота. Теперь нам важно было раздобыть несколько тонких бревен для последней рамы и несколько бревен потолще, чтобы связать ими все три поплавковые рамы. С необычайным трудом, нахлебавшись вдоволь воды, мы умудрились достать необходимое количество брусьев, находившихся на давно исчезнувшей под водой палубе. Мы сбили из них последнюю раму, и я начал думать о следующем этапе постройки плота. Единственными толстыми бревнами, которыми мы располагали, были четыре мачтовых столба: из них два служили выстрелами для балансира на левом борту, а остальные составляли двойную мачту на баке. Снимать сейчас выстрелы было очень опасно, это старательно вдалбливал нам Эрик. Двойная же мачта на баке с тех пор, как плот потерял управление, больше была не нужна, и мы могли срубить ее без особого риска. Тогда в нашем распоряжении оказались бы два бревна, которыми можно было временно связать основу спасательного судна. Затем, покинув "Таити-Нуи II", мы спокойно снимем с него выстрелы и укрепим ими "Третий". Конечно, это был далеко не идеальный, но единственно возможный выход. К счастью, мои товарищи придерживались того же мнения, поэтому они помогли мне свалить двойную мачту. В результате мы получили отличный материал для поперечников, а после того как мачта была срублена, "Таити-Нуи II" стал более устойчивым. По плану Эрика, сначала следовало уложить поперечные брусья, а потом подвести и укрепить 50-литровые бочки под двумя боковыми рамами. Но мы скоро убедились,- что легче сделать наоборот, и решили на этот раз действовать по собственному усмотрению. Нас даже тронуло, когда Хуанито вызвался поднять 50-литровые бочки, которые были закреплены под плотом на глубине не менее полутора метров. Мы считали, что он все-таки виноват перед нами за свое прежнее нетоварищеское поведение, и не возражали. Широко улыбаясь, Хуанито надел на себя одну из водолазных масок Жана и исчез в морской пучине. Приготовив различные тросовые крепления, мы то и дело с любопытством поглядывали в ту сторону, где всплывал время от времени Хуанито, чтобы набрать воздуха, затем он вновь нырял к явно непокорным бочкам. Наконец мы не выдержали и бросились к нему, чтобы узнать, в чем дело.
- Я отвязал одну бочку, но она осталась на месте, - сказал Хуанито с огорченным видом.
Это могло произойти только по одной причине. Бочка была полна воды. Предчувствуя что-то недоброе, мы подняли ее наверх. Так и есть. Из пробоины вытекала вода. Бочка была алюминиевая и проржаветь не могла. Но в ней оказалась дырка величиной с мизинец. Тут же возникла мысль: может быть, мы и тонули только потому, что все бочки полны водой? В таком случае достаточно избавиться от нежелательного балласта, и плот восстановит свою плавучесть. Я принялся помогать Хуанито отвязывать следующую бочку. Она немедленно появилась на поверхности и плавала как пробка. Значит, тонули мы не из-за бочек. Нервничая, я нырнул и перерезал крепления еще одной бочки. Она тоже всплыла. Еще и еще, одна за другой всплывали освобожденные бочки. Я почувствовал некоторое облегчение, но продолжал волноваться. Ведь большая часть оставшихся под плотом бочек могла оказаться никуда не годной, и тогда у нас не хватит их для спасательного судна. Оно будет малоплавучим. Остальные бочки мы не успели поднять. Уже смеркалось, и работу пришлось прервать в самый критический момент в истории создания "Таити-Нуи III". Качка усилилась, и, для того чтобы уравновесить плот, пришлось подвязать к выстрелу с балансиром выдвижной киль. К счастью, это сразу же помогло.
8 августа ранним утром, не переставая волноваться, мы быстро выбрали наверх оставшиеся 50-литровые бочки. Все они оказались без повреждений, и лучшие поплавки, чем они, трудно было найти. Заделав деревянной пробкой пробоину в первой бочке, мы пустили в ход и ее. Проблема равновесия была полностью разрешена. Затем мы подвязали бочки к рамам - работа эта была закончена сравнительно быстро. Теперь мы могли приступить к следующей задаче - скреплять срубленными мачтами только что изготовленные рамы с поплавками. Это не представляло особенного труда, но осложнялось тем, что мачты были на несколько метров длиннее кормовой части палубы. Пришлось прыгать в волны разбушевавшегося моря и крепить поперечины к поплавкам, следя одновременно за тем, чтобы ни одну из них не унесло и никто из нас не утонул. Разумеется, в таких условиях дело шло очень медленно. Было уже поздно, когда мы затянули последний узел. Спуск на воду нашего удивительного детища пришлось отложить. И все-таки Хуанито принес нам бутылку виноградной водки. Оказалось, что вино предназначалось вовсе не для обмывания "Третьего", как мы сначала подумали, а для поддержания нашего духа. Где Хуанито прятал бутылку, было загадкой для всех. Но нам уже давно надоело разгадывать загадки Хуанито (из них самой головоломной была, без сомнения, его собственная персона), поэтому мы весело улыбнулись и протянули свои кружки, стремясь получить вполне заслуженное вознаграждение за труды праведные. Настроение было приподнятое и веселое. Несколько глотков виноградной водки, конечно, не сыграли тут никакой роли. Мы все твердо были уверены, что это последний или самое большее предпоследний вечер на борту "Таити-Нуи II".
Вскоре, так было много раз и раньше, от нашего как будто вполне обоснованного оптимизма не осталось и следа. В ту же ночь юго-восточный ветер сменился крепким северо-восточным. 9 августа вместо окончания работ и спуска "Третьего" на воду мы вынуждены были просидеть целый день без дела, цепляясь изо всех сил за крышу. "Третий" безжалостно бросало из стороны в сторону, но, несмотря на это, все крепления и стыки выдержали. Веревки же, которыми он был привязан к кормовой части палубы "Второго", и крепления выстрелов как будто начинали сдавать. Очень не хотелось покидать наше более или менее безопасное местечко. Но мы все же осторожно спустились с крыши и, еле удерживаясь на ногах, перевязали крепления. Ободренные удачей, мы всячески убеждали друг друга, что к ночи ветер стихнет.
Но с наступлением сумерек на "Третий" села, тяжело взмахивая усталыми крыльями, огромная белая птица. Плохой признак, подумали мы, и не ошиблись. По сравнению с обрушившимся на нас свирепым штормом вчерашний сильный северо-восточный ветер. был просто приятным дуновением пассатов. Непроглядная тьма, царившая на море, и воющий ветер совершенно нас ослепили и оглушили. Непрерывные сотрясения крыши, на которой мы лежали, свидетельствовали о той большой нагрузке, которая выпала на долю выстрелов и еще не совсем законченного спасательного плота. Особенно жутко становилось, когда волны приподнимали "Третий". Потом мы несколько минут ждали, что наш ветхий карточный домик вот-вот развалится. При каждом ударе душа уходила в пятки. Мы прекрасно сознавали, что конец наступит немедленно, если выстрелы не выдержат или бешеные волны сорвут спасательный плот. Но было ясно и другое: если мы спустимся с крыши, нас сейчас же смоет волной. Жизнь наша висела на волоске, нам только оставалось возлагать надежды на Таароа, полинезийского бога моря, который, по словам Эрика, много раз помогал ему раньше, должен был помочь и теперь.
