Сергей Шлахтер - Звезда, зовущая вдали
Вскоре стало ясно, что ночевка на острове неизбежна. Стали готовиться к ночи, закреплять лодки и отбрасывать нанесенный песок. За ужином оживления не было, в том числе из-за необходимости экономить воду. Стемнело быстро, что увеличило уныние. Единственным положительным следствием бури было уменьшение жары; ветер, поначалу горячий, становился все прохладнее, так что пришлось закутаться в плащи.
Утро не принесло радости, буря бушевала с прежней силой. Паладиг замечал на себе выразительный взгляд Кумика, но отворачивался; вожака самого мучила та же мысль. Наконец, пришлось уступить, и оба как бы невзначай отошли в сторону. Финикиец сложил ладони рупором и прокричал ассирийцу прямо в ухо:
— Бог моря гневается на нас за убийство!
Паладиг бросил на собеседника уничтожающий взгляд.
— Убивать врагов можно!
— А жену и детей?
— Они же стали шуметь…
— Достаточно было их связать!
— У нас не было времени!
— А грабить их было обязательно и времени на это хватило?
— Нам нужны будут деньги, чтобы добраться домой.
— Пожертвуй морскому богу их драгоценности.
— Подождем еще немного.
Кумик недовольно качнул головой и вернулся к лодкам. Он по опыту знал, что сила бури велика по-прежнему и тянуть с жертвой бесполезно. Очень скоро и Паладиг это понял. Опять они вдвоем отошли к берегу, стали на колени под прикрытием невысокого обрыва и начали молитвы, каждый свою. Затем предводитель достал маленький узелок, начал доставать из него по одному золотые украшения и камни. В его душе уже говорил расчетливый купец. Каждую вещицу Паладиг внимательно рассматривал и, если она подходила и мужчине, и женщине, клал обратно в узелок. Сохранив все, что было можно не жертвовать, он вновь произнес искупительную молитву и россыпью бросил драгоценности в ревущие волны.
Через час появились явные признаки, что буря стихает. У двоих сообщников камень свалился с сердца: бог моря принял жертву. Уже можно было выйти из укрытия, летящий песок не так сильно досаждал. Несколько человек во главе с Паладигом даже решились подняться на ближайший холм для обзора окрестностей. На западе виднелось лишь три горных вершины («Вон с той Горы, наверное, мы впервые увидели Азию»), а до земли на востоке были считанные десятки стадий. Эх, если бы не буря, они давно бы уже вступили на родной берег!
Ни у кого не хватило терпения дожидаться стихания бури, хотя Нафо протестовал против выхода в море с такими экипажами. Правда, волны в открытом море оставались в два человеческих роста, но вблизи берега, благодаря направлению ветра, волнение не было таким пугающим. Халдей вытребовал, однако, чтобы в каждой буксируемой лодке уселись по четыре гребца, иначе он вообще останется на берегу. Мокрые с головы до ног, но по-своему счастливые, азиаты стащили в воду лодки и попрыгали в них. Весла даже гнулись в их руках и поминутно сталкивались друг с другом, лодки ныряли, подобно водоплавающим птицам, но ничто не могло запугать людей, всю энергию направивших на достижение цели. И вместе с живыми скользили по волнам тени погибших на пути к Азии. Когда лодки миновали остров в длину, на них обрушилась вся мощь еще не утихшего моря. Подхваченные волнами и ветром лодки, с готовыми к ежеминутной гибели азиатами, неслись через узкую часть пролива к заветному берегу — вперед, вперед!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СУРОВАЯ РОДИНА
Глава I
ИЗМЕНЕНИЕ ПЛАНОВ
Вскоре впереди показался сам берег, окаймленный белой пеной. Нафо уже издали определил, что перед азиатами полоса обрыва, несущего не спасение, а гибель в прибое. Поскольку прилив нес воды к северу, было решено заблаговременно повернуть влево и искать какую-нибудь бухту, сулящую возможность причаливания. Ветер практически стих, что можно было лишь приветствовать, и теперь спасение было в силе рук и искусстве лавирования. Кумик, сидящий на задней лодке, оказался искусным рулевым, на что пока никто не обратил внимания. Глаза азиатов жадно обшаривали берег; в тихую погоду можно было отыскать какую-нибудь щель между утесами, но сейчас об этом нечего было и думать. И вдруг из множества глоток вырвался торжествующий крик: впереди скалистая стена была разорвана донизу, обнажая пляж шириной в несколько десятков локтей. Там волны свободно накатывали на сушу и отбегали назад. Не ожидая команды, азиаты заработали веслами как одержимые. Даже не думая о причаливании, люди попрыгали за борт и побрели, по шею в соленой воде, к желанной цели. Это был приступ какой-то безумной радости: азиаты обнимались, плясали, прыгали, падали на колени и возносили молитвы; не окончив излияний, катались по песку, оглашали окрестности бессвязными криками, даже колотили друг друга. Паладиг, забыв о престиже, не отставал от других. Среди ликующих криков до него, как сквозь вату, донесся отчаянный призыв, пролетевший мимо сознания. И лишь при повторном звучании своего имени, содержавшем откровенную тревогу, ассириец оглянулся и мигом отрезвел. Начавшийся отлив подхватил лодки со всем добром и со страшной силой уносил их в открытое море. Кумик вместе с приятелем-юношей навалились спинами на воткнутое в дно весло, вокруг которого обернулась скрепляющая две лодки веревка. Их друг-богатырь, почти опрокинувшись на спину, удерживал за нос еще одну лодку. Минута была критической; Паладиг принялся щедро рассыпать тумаки и оплеухи, стараясь вернуть друзей к действительности. Это удалось лишь частично: все устремились к лодкам, не прерывая при этом своего ликования, до них явно не доходила вся опасность ситуации. Вытянув груз на берег, все продолжали радоваться, за исключением трех новичков, повалившихся без сил на песок. Затем азиаты помчались вверх по пологому склону, желая быстрее осмотреть панораму Азии. Их ждал обескураживающий сюрприз: вокруг расстилалась пустыня. Только горы вдали оживляли пейзаж, на их склонах угадывалась лишь травяная растительность.
Непостижимым образом в сознании бывших рабов, готовых идти на смерть ради свободы, понятие Азии и родины полностью совпадали. Да, многие ожидали сразу увидеть родные места! Им даже не приходило в голову, что все они — не земляки, их дома не могут находиться в одном месте. К Паладигу обратились все взоры, удивленные и даже обиженные.
— Это Азия? Да наша родина не такая!
Предводитель поднял их на смех.
— Вы забыли, как всех нас гнали из родного дома на юг, в Та-Кемт. А потом еще на юг, в их столицу. А затем мы два месяца плыли вверх по их Хапи, к месту охоты на носорога, опять-таки к югу. И еще шли на юг к горам. Вы что, не понимаете, как далеко ваши дома? До них еще идти и идти.
