Сергей Иванов - Америка глазами заблудшего туриста
Возвращаться в душный дом не хотелось. Мы сидели на ступеньках, Славка интересовался: какого хрена эти ребята разъезжают на дешёвой машине, выряженные во фраки и с надутыми щеками? В такую жару! Я ответил, что они хотят выглядеть важными и преуспевающими, а для этого им нужны были деньги.
Ночью спалось плохо. А утром ни ему, ни мне не захотелось предпринимать какие-либо шаги к трудоустройству. Славка, зная мою слабость гулять в Нью-Йорке, предложил отправиться туда и посетить одно место, где он должен подать некоторые бумаги для оформления пособия.
Мы отыскали нужный казённый дом в Нью-Йорке в районе East Village. Вошли, на первом этаже определили по указателю номер нужного нам кабинета. Поднимаясь туда на лифте, мы удивились, как похабно расписана кабина лифта «писателями и художниками», посещающими этот дом. Настенные росписи гармонично сочетались с устойчивым запахом. Мы выскочили из лифта на нужном этаже и оказались в окружении носителей этих запахов. И чиновники в приемной, и ходоки-просители в зале ожидания — были тёмных цветов. На всём здесь был липкий несмываемый отпечаток их каждодневного и многочисленного присутствия. Мы почувствовали себя непрошеными гостями-нахлебниками. Быстро выяснили, кому можно подать копию договора аренды жилого помещения, вручили эти бумаги клерку в приёмной и сбежали.
Проходя неподалеку от гостиницы New Yorker, мы зашли и туда. Онода оказался на службе. А я, как всегда, вовремя посетил его. Он поинтересовался о моём приятеле, но я не мог ничем порадовать Оноду, зная Славку как человека, занятого исключительно вопросами пособий. Но Онода выразил надежду на его духовное исцеление. Со слов Оноды, своевременность моего появления в том, что сегодня или завтра в их загородном лагере отдыха будет проходить грандиозное мероприятие с участием многочисленных гостей из разных стран.
Однажды я и мой земляк уже отдыхали в этом лагере. Нас пригласили туда на выходные дни. Как оказалось, это действительно живописное место в горах. Где-то час езды от Нью-Йорка. Охотно приняв приглашение, после часовой автомобильной прогулки по штату Нью-Йорк, оказались в загородном центре охмурения потенциальных членов Семьи.
Перед началом обещанного отдыха нам пояснили, что главным и обязательным условием вступления в Семью является глубокое изучение принципов.
Методика их изучения предполагает три курса.
Первый вступительный курс рассчитан на двухдневную программу лекций и дискуссий в условиях изоляции от внешнего мира. Для этих целей лагерь отдыха и был приспособлен.
Тот двухдневный курс оставил у меня приятное впечатление о природе штата Нью-Йорк и головную боль от интенсивного промывания моих советско-христианских мозгов.
В течение двух дней перерывы делались лишь для приёма пищи и ночного сна. Лекции читались на английском языке с применением различных наглядных пособий, схем, фильмов и прочих методических средств. В мои обязанности входило переводить всё услышанное и понятое своему земляку. Уже к вечеру первого дня, я перестал воспринимать поток словесной любви и всеобщего человеческого единения. Мой тихий перевод для соседа по парте перерос в планирование дел насущных… и анекдоты.
По окончанию первого курса нас поздравили и выразили надежду, что вскоре мы вернёмся в аудиторию для прохождения второго курса занятий. Программа, которая рассчитана на 21 учебный световой день!
Я осторожно поинтересовался продолжительностью третьего, заключительного, курса. И когда узнал, что последний этап обучения рассчитан на три месяца занятий — в особых условиях изоляции — мысленно объявил себе академический отпуск.
Теперь Онода приглашал меня и моего приятеля посетить этот же лагерь просто отдыха ради. Зазывал он так улыбчиво и ласково… А Славке было так любопытно… что отказать им было трудно.
Мы спустились в подземное кафе в отеле и взяли там чего-нибудь выпить. Я попытался сослаться на неготовность к такой поездке, но Онода, выслушав мои неубедительные причины, просил подождать его здесь, и куда-то ушёл. Пока мы оставались одни, Славик поинтересовался: в чём мои сомнения? Если там горы, озеро, питание и ночлег? На его взгляд, это то, что надо для проведения выходных дней. Я очень сомневался.
Онода вернулся с пакетом, из которого выложил для демонстрации полотенце, зубную щётку и прочие мелочи. Я, в знак своего согласия, спросил, когда и откуда отправление. Онода тут же воспользовался телефоном и переговорил с кем-то о предстоящем выезде. К моему облегчению выяснилось, что выезд состоится не сегодня, как полагал Онода, а в субботу, то бишь — завтра.
Онода выдал мне записку с адресом и телефоном бруклинского отделения Церкви Единения, а также имя ответственного руководителя и пароль. Вручил мне пакет с полотенцами и выразил уверенность увидеть меня через пару дней в лагере отдыха. Я пообещал ему.
Вечером того же дня, когда мы были уже в Бруклине, я обнаружил, что указанный в адресе дом — совсем рядом с местом, где жил Славка. Выйдя прогуляться, мы решили отыскать это место. Где-то на пересечении Foster Avе и Roger Avе мы нашли обычный двухэтажный дом с гаражом во дворе. Постучали в дверь, но в ответ — никакой реакции. У крыльца соседнего дома заседала компания с пивом. И я спросил: не знают ли они, кто в этом доме проживает? Мой вопрос всех развеселил. Перебивая друг друга, нам сообщили, что в доме живёт бесчисленная интернациональная ненормальная семейка. И если мы постучим в другую дверь — нам обязательно откроют. Возможно, и мы тоже станем членами этой семьи.
На наш звонок в другую дверь, открыла молодая корейская девушка. Я спросил её о человеке, имя которого выписал нам Онода. По её реакции понял, что этот товарищ пользуется авторитетом в семье. В данный момент он отсутствовал. И девушка поинтересовалась: по какому вопросу мы хотим его видеть. Пришлось коротко представиться и объяснить цель нашего визита. Услышав от меня имена уважаемых членов семьи, девушка заговорила со мной более приветливо. К ней присоединилась ещё одна сестрица-корейка, и они выдали нам точное время отъезда.
В субботу утром, как договаривались, мы со Славой пришли в этот дом. Во дворе уже стояли два пассажирских микроавтобуса. На наш звонок в дверь, вышел брат очень чёрного цвета. На вопрос, чем он может помочь, я коротко объяснил, что мы приглашены на выезд в лагерь. Он пропустил нас в дом. Первой комнатой оказалась просторная гостиная с креслами и телевизором. Мы упали в кресла. Брат был дневальным и совершал утреннюю уборку. Он угостил нас холодной водой и вернулся к своему занятию. Я сидел и посматривал на парня. Почему-то трудно было воспринимать его как члена семейства. Как-то неестественно звучала его речь, без привычной разговорной вульгарщины, без которой не обходятся уличные чёрные ребята. Вместо традиционного холодного баночного пива он принёс нам по стакану простой питьевой воды. Я лениво гадал про себя: неужто его не волнуют звуки каннибальской музыки, доносящейся с соседней Флэтбуш авеню? И ему не хочется влиться в уличную жизнь? Я не знал его имени и мысленно называл его Патрисом Лумумбой.
