Луи Буссенар - Остров в огне
Добротные корабли с превосходной командой время от времени отчаливали от скалистых островков неподалеку от крайней точки Флориды, называемых Флорида-Кис. Об этих удивительных, поистине неповторимых рифах[119], протянувшихся на триста пятьдесят километров и образующих такую правильную дугу, будто она выведена инструментом чертежника, наслышаны многие.
Рифы распадаются на несколько групп. Одна из них — острова Пайн, в их число входит и небольшой островок Ки-Уэст, ставший известным благодаря событиям на Кубе. Расположенный на самом западе, он занимает девять километров в длину и три километра в ширину. На этом маленьком клочке суши, чье значение изрядно превосходит размеры, находится город Ки-Уэст с населением в десять тысяч жителей. Этот порт на 23°32′ северной широты и на 84°8′ западной долготы является первоклассной военной базой. Он может принимать суда с осадкой в восемь метров, а укрывающий его форт[120] Тейлор насчитывает двести береговых орудий. Через городок двигается мощный поток транзитных грузов. Сюда, на стоянку в бухту, заходят многие пакетботы[121]. Временами здесь собираются чуть ли не все военные корабли Америки.
Здешняя промышленность производит сигары и сигареты. На пятнадцати крупных предприятиях занято изрядное количество рабочих, в основном кубинцев. Нет поэтому ничего удивительного, что в Ки-Уэсте говорят как на английском, так и на испанском языках. Здесь также добывают соль и ловят зеленых черепах, из них готовят знаменитый англосаксонский суп.
Наконец, Ки-Уэст славится своими бесстрашными моряками, их почему-то называют ureckers[122], хотя это славные парни и их было бы правильнее называть спасителями: ведь всю свою жизнь они вызволяют из беды корабли, ежегодно во множестве терпящие крушение в этих опасных для мореплавания водах.
Именно из этих смелых и ловких матросов преимущественно набирали волонтеров для участия в прорыве блокады.
Ки-Уэст находится на расстоянии ста тридцати пяти километров от Гаваны. Понятно поэтому, что дельцы-янки и кубинские патриоты избрали этот город как основной — точнее, единственный — пункт снабжения Острова в огне.
Для корабля, развивающего скорость до пятнадцати — шестнадцати узлов[123] (а таких немало в торговом флоте Америки), такое расстояние — пустяк: его можно пройти за какие-нибудь пять часов. А это дает возможность различных маневров, позволяющих усыпить бдительность испанских крейсеров: выйти в море ночью, вернуться при первой же подозрительной встрече, снова быстро покинуть порт и так в конечном счете добиться успеха. Некоторые пароходы, особенно «Бермуды», «Президент Грант» и «Неустрашимый», стали в результате по-настоящему знаменитыми. Но какому риску они подвергались!
Оказавшись в кубинских водах, в полной темноте, с погашенными огнями, они мчатся на сумасшедшей скорости, не опасаясь в любую минуту столкнуться с противником и пойти ко дну. Встреча с крейсером не обходится без пушечной пальбы. Прорывающий осаду корабль никогда не оказывает сопротивления, его оружие — лишь хитрость и скорость. А крейсер имеет дальнобойную артиллерию, способную вызвать чудовищные разрушения.
Наконец, при захвате победитель завладевает судном, а команду без лишних слов вздергивают на рею[124]. Впрочем, такая перспектива не останавливает храбрых моряков, одновременно слывущих заядлыми бизнесменами.
Дела есть дела. Янки недаром любят говорить: коммерция что война, без жертв не обходится. Все это входит в статью «доходы и расходы» при финансовой и промышленной деятельности, а также в человеческих отношениях.
Итак, Масео сообщили о скором прибытии американского транспорта с несколько странным, к тому же малооправданным названием «Бессребреник»: помимо груза для прорыва блокады, на нем везли кругленькую сумму в десять миллионов золотом.
Прекрасный подарок делал щедрый владелец корабля, он же и капитан. О том, кто это такой, Масео узнал из короткой записки.
Мистер Бессребреник был истинным джентльменом, французом по происхождению, приключения его сделались широко известны.
Оказавшись без средств к существованию, не имея даже приличной одежды, он когда-то покинул Нью-Йорк в одном потрепанном костюмчике, заключив пари, что объедет вокруг света без цента в кармане. На кон были поставлены два миллиона долларов — в случае выигрыша и его жизнь, если не повезет.
Во время этого необычайного путешествия джентльмен сколотил колоссальное состояние: открыл богатые залежи минеральных масел, стал нефтяным королем, женился на очаровательной богатой женщине. В результате получил выигрыш и стал одним из трех миллиардеров, финансовых воротил, кем так гордится свободная демократия Америки.
Впрочем, он был аристократического происхождения — принадлежал к старинному дворянскому роду. Звали его граф Жорж де Солиньяк.
Граф славился светлым умом и золотым сердцем, был настоящим другом слабых и угнетенных, любил облегчать участь несчастных и со всей страстью поддерживал благородные начинания.
Он еще раз доказал это, поддержав дело кубинской независимости, отдав повстанцам свои способности и внушительную сумму денег.
Такова была суть пояснительной записки, где говорилось о новом друге свободной Кубы.
Но не один Масео был хорошо информирован о нем — не меньше знали и испанцы, они повсюду имели шпионов. У кубинского генерала, правда, было перед ними одно преимущество: ему достоверно сообщили, в какую из ночей «Бессребреник» должен сняться с якоря в Ки-Уэсте.
Испанцы, однако, не дремали: они направили в открытое море все корабли береговой охраны, крейсеры и пакетботы, вооруженные для захвата судов неприятеля, провели тщательно осмотр мин, поставленных на определенном расстоянии от берега.
На побережье же великолепные позиции заняли войска генерала Люка — им предстояло предупредить возможность любой диверсии.
И вот в назначенный день и час «Бессребреник» вышел в открытое море.
Ведомая лоцманом[125], тщательно отобранным из самых смелых и умелых «морских разбойников» Ки-Уэста, великолепная яхта с изящным светло-серым, почти белым корпусом, украшенным золотыми полосами, шла со скоростью около двадцати пяти узлов. Такую развивают только торпедоносцы да пока еще немногие крейсеры флотов великих морских держав.
Построенное с неслыханной роскошью, судно могло соперничать по своему убранству и элегантности с лучшими прогулочными пароходами. Оснащенное как трехмачтовая шхуна[126], оно способно было идти как под парусами, так и с помощью двигателя, а команда состояла из лучших мастеров маневрирования.
