Александр Старостин - Спасение челюскинцев
— Не знаю.
— И я не знаю.
Друзья задумались над очень сложным вопросом: чем же это так привлекательна профессия авиатора? Может, ощущением полета, свободы? Может, тем, что видишь красоту земли сверху, с необычной точки? Может, ощущением собственной необходимости?
— Это болезнь воздухом, — сказал Водопьянов. — Вот тянет человека в небо, и тут хоть тресни.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
А ВОТ КАК выбирались на Чукотку пилоты Леваневский и Слепнев и уполномоченный правительственной комиссии известный полярный исследователь Георгий Алексеевич Ушаков.
Ушаков и Слепнев, как мы помним, вылетели в Берлин. За ними вдогонку последовал 18 февраля Сигизмунд Леваневский.
Утром 20 февраля все вместе вылетели из Берлина в Лондон, чтоб успеть на трансатлантический пароход «Олимпик», который шел из Саутгемптона в Нью-Йорк. 10 марта все были в Нью-Йорке. Пересекли на поездах Америку с востока на запад и на пароходе «Аляска» вышли из Сиэтла, что на берегу Тихого океана, в порт Скагуей. 21 марта пересели на поезд до города Уайтхорз, последний пункт железной дороги на канадской территории. Там их встретил известный американский летчик Джо Кроссен и в тот же день доставил их на Аляску, в город Фэрбенкс. Тут наши летчики впервые увидели закупленные для них аэропланы.
Это были очень красивые машины с глянцевитыми красными крыльями и синим фюзеляжем и обитые изнутри красным бархатом.
Чтоб их не перепутать — ведь они были совершенно одинаковые, — на борту одного самолета американцы вывели черной краской SL (Сигизмунд Леваневский), а на другом MS (Маврикий Слепнев).
Тут же, в Фэрбенксе, стало известно, что самолеты эти называются «Консолидейтед Флейстер», на них установлены моторы воздушного охлаждения «Райт-Циклон» мощностью в 600 лошадиных сил. Отличные машины, ничего не скажешь. Вот только не известно, как они поведут себя в мороз и на посадке. Если садишься на снежные заструги.
Америка в то время переживала национальный траур. Американцы, очень деловые люди, наладили перевозку почты на самолетах, и за очень короткое время, буквально один за другим, разбились десять самолетов с экипажами. Авиация превратилась в слишком уж рискованный бизнес.
Наши пилоты, оба подтянутые и веселые, и скромный, сдержанный Ушаков, герой освоения Северной Земли, по своей популярности затмили кинозвезд и даже коронованных особ. Их повсюду сопровождали толпы корреспондентов и зевак. Американцы никак не могли понять бизнеса этих русских: отправиться за тридевять земель на верную смерть, как на праздник. Вон король воздуха Маттерн упал на Чукотке, великий Эйльсон упал там же. Тут разбились десять аэропланов. Нет-нет, это не бизнес, а черт знает что.
После двух пробных полетов в качестве пассажира Слепнев сказал:
— Попробую теперь полетать самостоятельно.
Он некоторое время сидел в кресле неподвижно — привыкал
Ванкарем — основная база спасения челюскинцев.
Летчик М. Бабушкин (справа) и бортмеханик Г. Валавин отремонтировали свой самолет и перелетели в Ванкарем.
Валериан Владимирович Куйбышев — председатель правительственной комиссии по оказанию помощи челюскинцам.
О. Ю. Шмидт на самолете Молокова был доставлен из лагеря в Ванкарем.
В лагерь стали прибывать летчики Слепнев, Каманин, Молоков, Водопьянов, Доронин.
Челюскинцы были переправлены в бухту Провидения. Там их ждал пароход «Смоленск».
Первые Герои Советского Союза — А. В. Ляпидевский, С. А. Леваневский, М. Т. Слепнев, В. С. Молоков, Н. П. Каманин, М. В. Водопьянов, И. В. Доронин.
Гордо развевается красный флаг Страны Советов.
Поезд челюскинцев в пути.
Пионеры встречают героев челюскинцев.
Пятилетняя девочка дарит цветы матросу «Челюскина».
Летчик М. В. Водопьянов стал почетным пионером.
Радостно приветствует Москва своих героев.
Герои челюскинской эпопеи на Красной площади.
к своему рабочему месту, поглядывал на приборы, примеривался к кранам и тумблерам, чтоб, в случае необходимости, дотянуться до них почти не глядя. И слышал, между прочим, как толпа зевак и корреспондентов устремилась куда-то в конец полосы.
«Чего это они там потеряли?» — подумал он безо всякого интереса и, продолжая глядеть на приборную доску, сказал механику:
— Ну-ка, Билл, запускай мотор, поедем. «Гоу мотор», одним словом. Так, что ли, по-вашему?
— Ес, сэр!
— На взлете будешь мне подсказывать скорость. То есть тэл ми спид, вен ай буду делать, ап, то есть взлет. Фэрштейн?
— Ес, сэр!
Оказалось, что Билл прекрасно понимал все, что ему говорил Слепнев.
Когда мотор был запущен и прогрет, Слепнев дал газ — самолет сперва медленно, а потом все скорее и скорее пошел на взлет. Механик, свесившись над пилотом, диктовал ему на ухо скорость.
«Скорость отрыва», — отметил про себя Слепнев и плавно взял штурвал на себя. Самолет очутился в воздухе. Впереди мелькнула толпа. Чего это они там нашли? Мотор тянул нормально, машина была более или менее устойчивой. Земля стала заволакиваться дымкой.
Когда Маврикий Трофимович вернулся, он, между прочим, спросил переводчика:
— Чего это все побежали в конец полосы?
— Чтоб сфотографировать.
— Что там фотографировать?
— Обломки вашего самолета, сэр.
— Очень сожалею, что я не оправдал надежд, — с притворной скорбью произнес Слепнев.
— Мистер Слеп, как вам понравилась наша машина?
— Ничего. Летать можно.
— Вам, наверное, еще не приходилось летать на таком скоростном современном самолете?
Слепневу этот вопрос не очень понравился, и он небрежно бросил:
— Отчего же? У нас подобные самолеты еще кое-где сохранились. На окраинах России.